Теперь Корум уже мог ясно разглядеть корабль, бронзовые, стальные, серебряные и платиновые детали его корпуса и оснастки и его украшенную резьбой рулевую рубку. Все это напоминало что-то очень знакомое, вероятно, связанное с воспоминаниями детства. С любопытством смотрел он, как корабль опустился на землю и как какой-то маленький зверек, сорвавшись с перил, полетел к ним.
Это был Усач, крылатый кот Джари.
Корум посмотрел на Джари и вдруг рассмеялся. Кот, подлетев к спутнику Героев, уселся ему на плечо и лизнул в ухо.
– Значит, ты послал своего кота за помощью, когда на нас напала Свора Хаоса! – сказала Ралина, опередив Корума. – Так вот почему ты сообщил Зиомбарг, кто такой Корум! Ты знал, что помощь близка!
Джари пожал плечами:
– Я вовсе не был уверен, что коту удастся найти кого-нибудь, кто придет нам на помощь. Но я надеялся, что он найдет.
– Откуда этот странный летающий корабль? – спросил Король Без Королевства.
– Как откуда? Конечно же, из Города в Пирамиде! Я велел коту лететь на поиски этого города. И, надо полагать, он его нашел.
– А как же он разговаривал с тамошними жителями? – спросил Корум.
– В случае опасности, как я вам уже рассказывал, он может говорить со мной. А если опасность очень велика, он может, потратив, конечно, больше усилий, разговаривать с любым, с кем пожелает.
Кот замурлыкал и стал вылизывать своим розовым язычком лицо Джари. Тот что-то тихо сказал коту и улыбнулся. Затем, обращаясь к Коруму, добавил:
– Нам бы следовало поторопиться. Зиомбарг ведь может прийти в голову, что я неспроста назвал ей твое имя. Я лишь воспользовался тем, что Повелители Хаоса обычно действуют импульсивно, не раздумывая.
Воздушный корабль был не менее сорока футов в длину. Вдоль обоих бортов от носа до кормы были устроены скамьи для сидения. Друзья уже было решили, что на корабле никого нет, когда из рулевой рубки появился высокий человек приятной наружности. Он приблизился к ним с улыбкой на губах, явно наслаждаясь изумлением Корума.
Да, Корум был изумлен. Еще бы! Кормчий воздушного корабля явно принадлежал к той же расе, что и он сам! Он был вадхаг! Узкий и длинный череп, пурпурно-золотистые глаза, стройное, гибкое тело – все, как у самого Корума! Несмотря на кажущуюся хрупкость, от него исходило ощущение силы.
– Приветствую тебя, Корум, Принц в Алом Плаще! – произнес он. – Я прибыл, чтобы перенести тебя и твоих друзей в Гвлас-кор-Гврис, единственную крепость в наших Пяти Измерениях, которая пока выдерживает все нападения той Повелительницы Хаоса, с которой ты только что повстречался.
Потрясенный, Корум ступил на палубу воздушного корабля. Кормчий продолжал улыбаться.
Они уселись на корме возле рулевой рубки, и вадхаг медленно поднял корабль над землей, разворачивая его в обратную сторону. Ралина оглянулась на Замороженное Войско:
– Неужели мы ничего не можем сделать для этих несчастных?!
– Мы можем лишь помочь Закону укрепить свою власть в нашем Царстве, чтобы потом, в один прекрасный день, прислать помощь этому Царству, как сейчас Хаос шлет помощь своим приспешникам, напавшим на Ливм-ан-Эш, – ответил ей Джари.
Корабль уже поднялся высоко над землей. Под ними проплывала котловина, до краев заполненная какой-то жидкостью, которая выбрасывала вверх не то щупальца, не то длинные усики, пытаясь схватить воздушный корабль и втянуть его в себя. Иной раз в жидкости мелькали чьи-то лица, иногда руки, поднятые вверх словно в немой мольбе.
– Море Хаоса, – объяснил король Норег-Дан. – Здесь теперь есть несколько таких морей. Многие считают, что именно так кончают те смертные, что согласились служить Хаосу…
– Мне тоже встречались такие моря, – кивнул Джари.
Внизу проплывали странные леса и долины, полные вечно пылающих огней. Они видели и реки из расплавленного металла, и прекрасные замки, выстроенные из драгоценных камней. Страшные крылатые создания неоднократно пытались атаковать корабль, но всякий раз отворачивали в сторону, едва приблизившись, хотя корабль выглядел совершенно беззащитным.
– Эти люди, должно быть, владеют высшими тайнами волшебства, коли способны создавать такие летающие корабли, – прошептала Ралина на ухо Коруму. Тот сперва не ответил, погруженный в собственные мысли. Потом наконец отозвался: