Королева Марго

15 июля она была в Этампе, откуда на третий день написала королю письмо, обращаясь к нему «мой сеньор и брат»: «Завтра я отправляюсь дальше и постараюсь проехать как можно больше, чтобы избавить от лишних хлопот месье де Вандома, которого Ваше Величество послали мне навстречу…».

И правда, встречать герцогиню де Валуа Генрих IV отправил своего внебрачного сына, юного Сезара, которому исполнилось одиннадцать лет. От сына короля Маргарита пришла в такое восхищение, что, набрасывая его портрет, не удержалась от сравнения с «ангелочком». «Монсеньор, — писала она королю, — все слова на свете ничтожны по сравнению с той признательностью, которую я испытываю к Вашему Величеству за честь, которой удостоил меня месье де Вандом, ибо не только своей совершенной красотой, но и не по возрасту развитым умом он несомненно доказывает свое королевское происхождение. Я думаю, Монсеньор, Бог дал его Вашему Величеству для высокого предназначения и как награду. Я никогда не испытывала столь глубокого обаяния, как от его восхитительной молодости, сочетающей изысканную почтительность с серьезностью речей. Это творение короля достойно Вашего Величества…».

Прибыв в Лонжюмо в сопровождении все того же Сен-Жюльена, Маргарита встретилась со своей единокровной сестрой Дианой Французской, внебрачной дочерью Генриха II и вдовой маршала де Монморанси. И вот наконец она в Булони, в Мадридском замке, к которому ведет аллея, доныне носящая се имя. Какой-то дворянин протянул ей руку, чтобы помочь сойти со ступеньки кареты на землю: она узнала красавца Шамваллона, склонившегося в почтительном приветствии. Только из лукавства король мог поручить ее встретить тому, кто некогда был ее горячей любовью…

Итак, после двадцати трех лет отсутствия, после четверти века интриг, любовных приключений, печального и вынужденного — почти тюремного — уединения королева Марго вернулась в столицу, где последовательно правили ее отец, три ее брата, а теперь бывший муж… Здесь о ней почти позабыли! Она это отметила сама:

— Несчастье при дворе всегда одиноко, тогда как за везеньем все волочатся.

Когда Генрих увидал свою бывшую супругу, — это произошло 26 июля 1605 года, — он, должно быть, испытал шок, хотя короля и предупредили, что той очаровательной женщины, которую он знал когда-то, больше нет. Вместо богини Возрождения «красоты скорее божественной, нежели человеческой», «с прекрасным открытым бюстом», слава о красоте которой достигала всех уголков Европы, пред ним предстала самая заурядная «толстушка Марго». К тому же она явно перестаралась, увеличив с помощью металлической арматуры валик своего вертюгадена так, чтобы казаться шире в бедрах и тем самым уменьшить — расчет был на оптический обман — свою необъятную грудь… Тучность ее явно приближалась к той черте, когда она буквально уже не во всякие двери могла протиснуться.

Таково было следствие ее заточения в крепости и долгой слишком простой жизни, единственной отрадой которой, помимо любви, было бражничать, объедаться сластями да не в меру много спать. Как воспевали когда-то белизну ее лица! — теперь все оно было в красных прожилках и пятнах, не случайно именно с Марго во Франции началось употребление пудры… Ее черные волосы поредели. В свое время так трудно поддававшиеся «завивке и закручиванию», теперь они вообще не держали прически. Поэтому она носила огромный парик белокуро-льняного цвета, «выбеленный травами», гигантских размеров. Парики для нее делались из волос сильных «молодых белокурых лакеев, каких она держала при себе для больших выездов, время от времени заставляя их стричься наголо». Она охотно принимала этих лакеев и в своей постели… бедная женщина в этом отношении оставалась все так же неутомима и жадна до удовольствий. Да и мудрено было находить другие развлечения в Юсоне! Не желая признать себя побежденной, она была верна головокружительно глубоким декольте своей отцветшей молодости, и теперь выставила напоказ свою желтоватую морщинистую грудь, мгновенно став посмешищем в глазах парижан.

Три битых часа бывшие супруги предавались воспоминаниям молодости.

— Следите внимательнее за своим здоровьем, — посоветовал король. — Не превращайте ночь в день и день в ночь, как вы к тому привыкли.

— Я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы Ваше Величество были довольны, — ответила она, — хотя для меня это далеко не просто, учитывая мои многолетние привычки и режим питания.

Находя, что она чересчур расточительна, Генрих IV попросил ее также «умерить траты».

— Это совершенно невозможно, — ответила Марго, — я не могу жить иначе; такова моя порода.

В самом деле, все Валуа во все времена швыряли деньги на ветер: они, по выражению того времени, заранее проматывали свои доходы.

— Могу ли я увидеть дофина? — осведомилась она.

— Я вам это обещаю.

День спустя экс-королева нанесла визит королю. Он приветствовал ее в Лувре среди двора.

— Душа моя, — сказал он, — я всегда чувствовал себя привязанным к вам. Теперь вы снова в доме, где когда-то были столь могущественны…