Королева-Малютка

– Не знаю, хорошо ли они повеселились сегодня, эти славные господа, но идут они, как побитые собаки.

К двум часам ночи дождь уже лил как из ведра и ветер сотрясал высокие вязы на Елисейских полях.

Конечно, по мнению полицейских, в чьи обязанности входило патрулирование и которые где-то – уже не знаю, где точно – укрылись от дождя, ни одно человеческое существо не должно было блуждать в этом потопе на всем бесконечно длинном проспекте.

Два фиакра потихоньку продвигались вдоль Гард-Мебль; лошадьми управляли кучера, придавленные весом своих промокших насквозь накидок.

То ли из-за грозы, то ли из-за вмешательства человеческих рук, но оба газовых фонаря – справа и слева от сада, окружавшего особняк де Шав, разом погасли. Здесь образовалась площадка шагов в пятьдесят длиной, где было совершенно темно – хоть глаз выколи.

В. центре этого темного пространства и прямо напротив калитки ярко вспыхнул огонек химической спички.

И все. Никто не появился в саду, за деревьями которого виделись освещенные, несмотря на поздний час, окна особняка.

Вторая попытка со спичкой имела тот же результат.

Симилор сам подавал условленный сигнал, прикрывая огонек своей шляпой.

– Барышня боится подхватить насморк, – проворчал он. – Ну, однако, и ночка для работы!

Глаз, привыкший к темноте, мог бы увидеть, что Симилор не один. Соседние деревья были окружены движущимися тенями, и вдоль решетки крадучись шел съежившийся под ливнем человек.

В конце ведущей к площади Согласия улицы показались два фиакра.

Человек, который крался вдоль ограды, остановился и вскрикнул от удивления.

– Ворота широко распахнуты! – прошептал он.

– Ба! – сказал Симилор. – Войдите и посмотрите, Лейтенант, но только действуйте поосторожнее.

Куатье вошел в темный сад и, сделав несколько шагов, исчез из вида.

Два фиакра приблизились. Симилор подошел к одному из них и рассказал, что произошло.

– Мы здесь уже час, – доложил он. – Каждые пять минут я подаю сигнал, но – никакого движения.

В этот момент Куатье вернулся из разведки и сообщил:

– Дверь дома тоже распахнута настежь.

– Что делать? – спросил Симилор.

Дверца первого фиакра открылась, и Саладен выпрыгнул прямо в лужу.

– Выходите, господа, – приказал он тем, кто оставался в экипажах.

Мгновение спустя члены «Клуба Черных Шелковых Колпаков» уже совещались под крышей из шести зонтов.

Мнения в этом союзе разделились так: Комейроль, Добряк Жафрэ, доктор Самюэль и Принц настаивали на том, чтобы уйти.

Но Саладен, единственный из всех, был против. Он приказал им остаться – и они остались.

XIX НОЧНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Мы оставили мадемуазель Гит-Чего-Изволите мирно спящей рядом с потерявшей сознание герцогиней. Мадемуазель Гит долго еще похрапывала от всей души. Проспавшись после своей ночи в Аньере и завтрака в «Буа-Коломб», она очнулась в очень красивом будуаре – задней комнате домика в саду.

– Ни и ну! – сказала она себе. – Что за нежная забота со стороны дорогой мамочки! По-моему, мы споемся!

Она позвонила. Две горничные ожидали, пока она соизволит заняться своим туалетом. Еще вчера мадемуазель Гит сама стирала свои воротнички, сегодня же она с поистине королевской непринужденностью позволяла себя обслуживать.

Перед обедом к ней зашла госпожа герцогиня де Шав, и Гит расцеловала ее в обе щеки. Девушка не была злобным созданием: ей искренне хотелось принести счастье в свою новую семью.

Она даже не заметила, что первые порывы материнской любви у мадам де Шав сменились холодностью.

Она уселась за стол между герцогом и герцогиней, чувствуя себя ничуть не хуже, чем, бывало, в отдельном кабинете «Золотого Дома». Мадам де Шав чрезвычайно церемонно представила ее.

Герцог показался ей человеком холодным и неразговорчивым, но вежливым. Она одна взяла на себя труд поддерживать беседу – и при этом ела с завидным аппетитом.

Герцог и герцогиня обменялись лишь несколькими словами. Вид у герцогини был явно болезненным.

Оставшись после обеда в одиночестве, поскольку ей не пришло в голову последовать за мадам де Шав в ее апартаменты, мадемуазель Гит, посоветовавшись сама с собой, решила:

«Здесь можно сдохнуть от скуки! Самое умное, что можно сделать – смыться отсюда при первом удобном случае. Моя дорогая матушка унылая, как ночной колпак, мой благородный отец похож на ревнивого испанца, а господин маркиз де Розенталь – один из самых нудных и назойливых типов, каких я только встречала в своей жизни. Каждый веселится, как может».

Для начала она приказала заложить экипаж и одна отправилась кататься в лес.

Назавтра мадам де Шав осталась в постели. Мадемуазель Гит нанесла ей коротенький визит утром и предупредила, что весь день будет занята.

Господни маркиз де Розенталь зашел ее навестить. Она показала ему особняк сверху донизу – от парадных гостиных до помещений, предназначенных для кабинетов и кассы Бразильской компании. Пообедав в своих покоях вместе с маркизом, она отправилась с ним в Оперу.