Королева его сердца

Двое мужчин. Такие похожие друг на друга и вместе с тем такие разные. Оба высокого роста. Данте со своим мощным торсом выглядел внушительнее, как и подобало искусному фехтовальщику, о котором, по его словам, знали все. У Питера бедра были круче, подчеркивая силу человека, привыкшего проводить большую часть времени на лошади. Оба были шатенами. Солнце высвечивало на шевелюре Данте бронзовые блики. Светлее на солнце становились и волосы Питера, кое-где принимавшие песочный оттенок. Карие глаза Данте горели медными искрами, как у полуприрученного тигра, а в таких же карих глазах Питера вспыхивающие светлые пятнышки были как песчинки. Кожа у Данте была покрыта золотистым загаром. Лицо Питера, загорелое от долгих часов, проведенных в седле на солнце, было коричневым как песок.

И вот оба они, такие похожие и такие разные, стояли перед нею. Данте, непоколебимый и неподвижный, как гранитный склон Мойан-Маунтин, и Питер, не менее внушительный, но выдававший подвижный характер песчаной дюны.

Говорят, что песок разрушает камень.

Она ничуть не удивилась бы, если между Данте и Питером произошла стычка. Они разговаривали друг с другом даже приветливо, но между ними то и дело проскакивали такие искры враждебности, что миссис Блу могла бы, наверное, жарить на них свои голубые омлеты.

– Я был бы рад оказать вам гостеприимство под своей крышей, мисс Глори, – предложил Питер. – Этот же дом годится разве что для пастухов, а вовсе не для женщин.

Данте метнул злобный взгляд на Питера.

– Нет необходимости вас беспокоить, Питер. Этот фургон приспособлен для ночлега. Мы с Мод отлично проведем в нем эту ночь, а потом приведем в порядок дом, чтобы завтра можно было спать в нем, – возразила Гло-риана.

– Завтра! – Мод вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что мы останемся здесь больше чем на одну ночь?

– Ну разумеется, – уставилась на нее в удивлении Глори. – Мод, мы потратили почти неделю на то, чтобы добраться сюда, а послушать тебя, так ты готова прыгнуть в фургон и отправиться обратно в Санта-Фе хоть сейчас.

– Вот именно. Как раз этого мне и хотелось бы. Меня в дрожь бросает от этой обстановки.

– Нужно считаться с мудростью человека преклонных лет, – заметил Данте, с явным удовольствием поглядывая на взволнованную Мод.

– Проклятый цыган, – проворчала та.

Питер подошел к Глори. Усевшись рядом с нею на корточки, он в основном разделил чувства Данте, с той лишь разницей, что выразил свое мнение в более приятных выражениях:

– Мисс Мод, наверное, права. Плезент-Вэлли не место для женщин.

– А как же здесь живут жены владельцев ранчо?

– Здесь уже нет никого из них.

– Они поумирали? – Голос Глори непроизвольно понизился до шепота.

– О нет, не волнуйтесь, мисс Глори. Просто мужья на время отправили их в Холбрук. Пример подал Том Бливенс – еще один сосед, его ранчо чуть ниже по дороге. Они с женой сначала забрали к себе миссис Глэдн с детьми, когда убили ее мужа, а потом решили, что женщинам и детям лучше уехать от греха подальше. Бливенс очень рассердился бы на меня, если бы я не позаботился о вас. Теперь в этой долине полно холостяков, мисс Глори, и сдается мне, отсутствие женщин как-то связано с большой напряженностью здесь в последнее время.

С соседних деревьев доносилось щебетанье птиц. Трава колыхалась от ветра, а над лугами кружились в воздухе пушинки одуванчиков. Сильно жгло солнце, но ветерок умерял жару. Тепло проникало до самых костей, но Глори дрожала от волнения.

Он неправильно понял ее волнение:

– Вашей маме здесь тоже очень не нравилось.

– Моей… моей матери? – Глори была удивлена.

Разве ему не известно, что жена Гарри Трэска не была ее матерью? Она решила устранить недоразумение. – Боюсь, вы ошибаетесь, Питер.

– Нет. На свете не может быть других двух женщин, так похожих друг на друга, как вы и ваша мать. Поэтому-то я и узнал вас сразу. Правда, и цирковой фургон навел меня на эту мысль. – Питер застенчиво потупился.

– Вы ошибаетесь, – повторила Глори. – Моя мать никогда…

– Мне, конечно, не хотелось бы спорить с вами, едва познакомившись, но она сидела на том же месте, где сейчас сидите вы, мисс Глори, и ее пробирала такая же дрожь, как и мисс Мод. А ваш отец повторял ей что-то вроде: «Посмотри кругом, Кэт. Разве ты не чувствуешь, Кэти?» А она качала головой и говорила, что дрожит от тоски и от пронизывающего ветра.

– Когда это было?

От свистящего шепота Глорианы Данте пришел в ярость – как смеет этот Питер своими откровениями ранить ее в самое сердце!

– Четыре года назад или около того. Жену и детей Гарри унесла холера, а шесть-семь месяцев спустя здесь появилась Кэтрин, да и то всего на несколько дней. Здешние женщины не проявили к ней большой симпатии, наверное, потому, что знали, как ваш отец тянулся к ней все те годы, что был женат на своей миссис. А потом она приехала, когда та уже давно была в могиле.

Четыре года назад Кэтрин бесстрастно говорила Гло-риане об эпидемии, унесшей небольшую семью ее отца.

Глори думала, что Кэтрин наверняка должна была помчаться к Гарри, но мать никогда больше о нем не говорила.