Королева его сердца

Как было бы хорошо, мечтала она, жить в этом доме с Данте и их рослыми, крепкими сыновьями, которые наполняли бы его веселой разноголосицей! Любая женщина почувствовала бы всю полноту жизни, ударяясь, как бильярдный шар, обо всех этих крепышей Тревани, чтобы потом рикошетом оказаться в объятиях Данте. Она словно слышала собственный радостный смех, но не могла представить себе бурной радости со стороны Данте.

– Это еще что! Вот когда вы увидите амбар… – заметил Питер, – он еще лучше, чем дом. Ваш отец хранил там продукты перед… ну, в общем, запас на зиму. Я собирался забрать это к себе, если бы вы не приехали вовремя.

Он показал им амбар, и она постаралась изобразить восхищение конюшней, и сараем с упряжью, и множеством орудий и инструментов, которые выглядели очень громоздко и о которые можно было занозить руки.

– А это что? – спросила она, проведя рукой по какому-то невысокому предмету, передний конец которого зарылся в кучу соломы.

– Это плуг. – Питера, казалось, забавляла неосведомленность Глорианы.

– А это? – Она коснулась пальцем ящика, на котором были выведены три буквы X.

– Стоп! Это динамит. С ним поосторожнее, мисс Глори.

– Чего ради отец мог держать динамит в своем сарае?

– Плезент-Вэлли – горная котловина, мисс Глори. Здесь у самой поверхности земли сплошная скала. Я подозреваю, что ваш отец именно поэтому назвал свое ранчо Кэньон-Рок. Он, вероятно, собирался взрывать в скалистом грунте ямы под столбы для забора или для чего-нибудь другого.

– Ну что ж, – сказала она Питеру, когда они снова вышли из дома, – теперь мне понятно, почему никто пока не попытался захватить эту землю.

– Я прогнал уже четверых таких охотников. Презрительное фырканье Мод говорило о том, что она разделяла недоверие Глорианы.

– Да, я прогнал их. И продолжал бы отваживать отсюда всех до вашего приезда, потому что обещал вашему отцу хранить здесь для вас все в неприкосновенности столько, сколько смогу.

– Я… я высоко ценю это, Питер.

Питер скромно улыбнулся в ответ на эту без особого воодушевления выраженную благодарность:

– Здесь будет немало охотников до чужой земли. Кэньон-Рок – прекрасное место, мисс Глори. И единственное, что их сдерживает, это война за пастбища. Как только страсти улягутся, они тут же сюда полезут.

Вдоль стены дома стоял ряд отпиленных от бревна кругляков. Глори представила себе, как отец с женой и со своими двумя детьми, должно быть, сидели на них теплыми вечерами. Вид отсюда открывался великолепный. Буйная трава Плезент-Вэлли колыхалась от легкого ветра, простираясь на бесконечные акры вплоть до запретной линии Мойан-Рим.

Глори случалось пересекать Скалистые горы. Она поднималась и спускалась с относительно невысоких холмов Аппалачей и плато Озарк уж и не помнила сколько раз. Каждый такой переход таил в себе множество опасностей и вызывал проклятия у подсобных рабочих цирка, обязанностью которых было сопровождать фургоны, лошадей и слонов по тропам, более пригодным для горных козлов. Мойан-Маунтин не могли соперничать со Скалистыми горами ни по высоте, ни по непревзойденному величию и не простирались так бесконечно, как Аппалачи, но никакие горы не казались такими непроходимыми, как те, что окружали ранчо Кэньон-Рок.

Глориане было понятно, почему ее земля оказалась магнитом, притягивающим овцеводов, пытавшихся найти доступ в Плезент-Вэлли. На одной линии с домом на ее ранчо склон сплошной цепочки гор прорезало V-образное ущелье. Она долго вглядывалась в кольцо гор, но так и не смогла отыскать в нем другого прохода.

Питер, должно быть, заметил, что привлекло ее внимание:

– Отсюда горный пояс выглядит словно рассеченный надвое.

– Это-то мне и нравится, – вставила Мод.

– На самом же деле ущелье начинается так далеко на плато, что отсюда другой его конец не виден. Оно тянется на многие мили, постепенно спускаясь с плато в долину, как будто его нарочно прорубили для этих проклятых овец. Теперь у каждого конца прохода всегда торчат два-три бандита, чтобы никто не смог его перекрыть.

Глори стало ясно, что слухи были обоснованны. Смерть ее отца не была случайной.

Она опустилась на отпиленный кругляш. Мод последовала ее примеру, а Данте с Питером выстроились перед ними как пара близнецов-часовых, лицом к ущелью, скрестив руки на груди, словно в любой момент ожидая появления пробирающихся по нему овцеводов.