Королева демонов

– Продовольствие, древесина, деготь и так далее. Хватит, чтобы отстроить Доктаун, плюс тысячи даль’тинг – конструкторы и работницы. Они и займутся этим, если выберутся из лабиринта палаток, которые ты велела поставить.

– В Доктауне никак не расселить пятьдесят тысяч человек, – сказала Инэвера. – А палатки составлены в форме великой метки, чтобы не подпускать алагай, пока мы возводим новые укрепления.

– Я прослежу за этим. – Авторитет Манвах стремительно вырос, когда народу открыли, что виднейшая предпринимательница на Великом базаре – мать Дамаджах. Инэвера не нашла бы лучшей помощницы.

В дверь постучали, и Джарвах ввела Асукаджи. При виде Манвах он вздрогнул:

– Святая мать, я не знал о твоем приходе…

– Закрой рот, малец, – сказала Манвах. – Ты еще насмотришься на меня.

Асукаджи поклонился еще ниже, затем выпрямился. Он был калекой, когда Асом ее похитил, а Касаада убил, но все знали, что он поддержал план кузена.

– Пора, Дамаджах, – сказал Асукаджи. – Рыбаки ждут у трона.

Кивнув, Инэвера вышла в сопровождении Манвах, Джарвах и Асукаджи. Когда Инэвера поднялась на Трон подушек, они присоединились к красийской делегации, куда вошли ее сестры-жены Сиквах, Шару и Керан.

Напротив красийцев стояли герцог Исан, капитан Делия и уцелевшие докмейстеры. Инэвера уселась, а Исан вышел вперед и коротко поклонился:

– Дамаджах, это знаменательный день для наших народов.

Она не видела его ауры, но он, без сомнения, еще гневался – негодовал на ее присутствие, на свой поклон. Тем не менее слова его прозвучали искренне. Он достал два свитка пергамента с текстом, изящно написанным одной и той же рукой на красийском и тесийском языке.

– Договоры готовы.

– Тогда дело за кровью. – Инэвера плавно сошла по семи ступеням и сняла с пояса кривой кинжал.

Исан настороженно присмотрелся к нему и обнажил свой острый клинок. Джарвах подошла с чернильницей и откупорила ее между ними на подписном столике.

– Исан асу Мартен асу Исадор, мы вместе пролили кровь в ночи, – произнесла Инэвера, когда оба вождя прокололи пальцы и выдавили по семь капель крови. – Пусть общая кровь возвестит новый век мира между нашими народами.

Как только дело было сделано, Джарвах влила эти капли в густые чернила. Инэвера с Исаном одновременно окунули перья, похожие на то, которым мать Исана ослепила Джайана.

– Я нарекаю твой народ Озерным племенем, четырнадцатым племенем Красии, – провозгласила Инэвера, когда подписала свой экземпляр, – а тебя – дамаджи Исаном. Ты получаешь власть над этими землями и людьми, а подчиняешься только красийскому трону. Если мы победим в Шарак Ка, я верну моих людей в Дар Эверама и оставлю лишь тех, кто захочет сосуществовать с вами в мире. Я клянусь в этом перед Эверамом Его светом и моим упованием на Небеса.

– Инэвера вах Ахман ам’Джардир, – произнес Исан по-красийски внятно, но с жутким акцентом, – я нарекаю тебя Дамаджах, восседающей на Троне подушек Красии. Я присягаю на верность тебе и шар’дама ка, восседающему на Троне черепов Красии. Мы все, как один, будем сражаться в ночи.

Когда с этим покончили, Джарвах присыпала документы порошком, чтобы быстрее высохли, после чего закупорила и спрятала чернильницу. По смешанной крови Инэверы и Исана удастся предсказать многое.

– А теперь, Дамаджах, – Исан простер руку к большому окну, – прими от Озерного племени дар, который скрепит наш союз.

В залив вошел и устремился к причалу огромный лактонский вельбот, каких Инэвера прежде не видывала. Он ощетинился оружием, и она оглянулась на Исана, ожидая, что он воткнет ей в глаз перо.

– Что это?

Исан держался миролюбиво, он подошел к окну. Они молча смотрели, как вельбот подходит и становится на швартовы. Матросы открыли трюм, и на причал высыпали сотни шарумов. Мужчины выглядели неухоженными, но сильными. Здоровыми. Пригодными для боя.

– Когда город пал, я отрядил корабль, чтобы забрать с Тюремного острова пленных, – сказал Исан. – Докмейстеры не хотели рисковать кораблем ради тех, кто вторгся в наши воды, но, бросив их на растерзание подземникам, мы рисковали бы и сами стать подземниками.

Потрясенная Инэвера ответила не сразу. Наконец она поклонилась, и остальные красийцы поспешно последовали ее примеру – но склонились глубже и надольше.

– Твоя честь безгранична, дамаджи Исан. В ночи мы все – дети Создателя.

«Алагай Ка не плавает».

Инэвера размышляла над символами. Теперь было ясно, почему лактонский флот уцелел, после того как город разбили вдребезги. В Эведжах’тинг говорилось, что вода плохо проводит магию. Мозговики превратили левиафанов в тупое орудие для разрушения города, но лично на погроме не присутствовали.

И если положен предел расстоянию, на котором мозговик в состоянии управлять трутнями, то глубокие воды озера послужат более надежным пристанищем, чем побережье. Очевидно, влияние демона заканчивалось где-то между Доктаунской бухтой и Лактоном, иначе бы водные демоны погубили весь флот.