Королева брильянтов

– Любовь… Нам, купеческому сословию, любовь не по карману. Отцовская воля, против которой не пойдешь. Или под венец, или нищим на улицу. Папенька с покойным Прозоровым большими друзьями были. Хоть тот из военного сословия. Вот и решили поженить трех сестер на трех братьях. Хорошо придумали, нечего сказать. Состояние семьи сохранилось, а счастья нет, детей нет. Значит, не судьба.

– У вашей супруги и ее сестер имеются фамильные драгоценности, – сказал Пушкин. – Они хранятся в сейфе вашего магазина?

Петр Филиппович брезгливо поморщился.

– Сколько раз предлагал. Не хотят, дуры. Сидят на своих камнях, как курицы на яйцах. А могли бы в дело пустить, с прибылью. Так ведь нет: «Это память о нашей мамочке, продавать и думать нельзя!» – он изобразил звуком плевок. – А бить их рука не поднимается. Благородные полковничьи дочки.

Дверной колокольчик приветствовал посетителя. Немировский оживился и отдал глубокий поклон: гость был из постоянных покупателей. Пушкину дали понять, что присутствие сыска становится неуместным.

– У меня для вас сообщение, – сказал он, приблизившись, чтобы клиент не услышал. – Будьте осторожны, Петр Филиппович, вы можете не дожить до праздника.

Немировский уставился на него, как на привидение.

– С чего это вдруг?

– У меня есть основания считать, что проклятие вашей семьи в оставшиеся дни будет сильно, как никогда. – Пушкин чуть поклонился и вышел из магазина. Чтобы не мешать духу коммерции собирать урожай. Ювелирный подарок на Рождество – что может быть лучше? От любящего сердца любимому сердцу. И наоборот.

7

Сеня Подковкин был малым толковым. Иного не взяли бы в артель официантов «Славянского базара». Сеня не только умел быть незаметным и полезным для гостей, что является главным талантом официанта, но имел зоркий глаз и наблюдательность. Чтобы примечать, кто из гостей положит в карман серебряную ложку, или умыкнет хрустальный фужер в качестве сувенира, или невзначай утащит с чужого стола бутылку коньяку. Хоть гости с виду солидны, но такого могут усочинить, что умом не придумаешь. Вот, к примеру, знаменитый буфет-ресторан, больше похожий на крепостной форт. А вот господин с виду пристойный, а еле наскреб два рубля, чтоб выпить положенную рюмку и пользоваться буфетом без ограничения. Ловкий официант должен незаметно покашлять, посмотреть с укоризной, чтобы у гостя кусок в горле встал. И чтоб не не объел он ресторан на лишнее. Официант должен управлять гостем, незаметно и строго, не забывая заслужить чаевые. Секретным искусством Сеня владел мастерски. Мог с одного взгляда оценить гостя на размер кошелька или дурь в характере, чтобы заранее принять меры. Редкому гостю удавалось провести Сеню. По правде сказать – никому не удавалось. Вот только одну барышню он никак не мог раскусить.

Первый раз Сеня приметил ее дня два назад. Держалась отчужденно, сидела на завтраке с чашечкой кофе. Второй раз – сегодня со строгим господином. Сеня не любил загадок, но не мог раскусить, кто она такая. На бланкету[9] не похожа, да и не пускают их в ресторан, на благородную даму – тоже. По повадкам – не москвичка. Но и не из провинции. Вроде бы столичная. Одета модно, но скромно, без украшений. Кто такая?

Сеня не хотел признаться, что таинственная барышня сильно понравилась. Не красотой, красота ее была не сказать чтобы ослепительная. А чем-то таким, что объяснить трудно. Женским волшебством, не иначе. Когда Сеня увидел ее с новым спутником, да не с каким-нибудь, а великим фокусником, не знал, что и подумать. Поменять за пару часов двух мужчин и каждого вести в ресторан. Зачем? Уж не задумывает ли барышня какую-нибудь пакость… Сеня опередил приятеля и взялся обслуживать сам. Чтобы слушать и примечать.

Коччини предложил меню к услугам прекрасной баронессы, но дама заказала только кофе, а от шампанского отказалась совсем. Чем поставила фокусника в трудное положение: он был голоден, но наедаться при даме, на которую имелись тайные виды, было неприлично. Коччини заказал себе то же самое. Сеня принял заказ и обещал исполнить молниеносно, но терялся в догадках: ничего, кроме кофе, дама не употребляла. В чем только душа держится?

Между тем Коччини не знал, как начать приятную беседу. Он полагал, что поклонница должна начать первой. Не пристало звезде проявлять слишком большой интерес. Пусть добивается его. Они сидели молча, баронесса словно изучала его. Пауза затягивалась, Коччини натянуто улыбнулся и разгладил хорошо напомаженный ус. Надо было выбираться из неловкой ситуации.