Королева брильянтов

– А кого же еще?! – с издевательской улыбкой проговорил Викоша. – Что скажете? Записочка ко мне знаете когда пришла? Когда брат уж как сутки мертв был! Привет с того света прислал. Видно, плохо ему там. Не справился и терпит страдания. У меня помощи просит! Как мне с этим жить? Думаете, не спрашивал, кто так мог пошутить? Всех спросил, всех… Его это письмо… Меня зовет… Что теперь скажете?

Записку Пушкин тщательно разгладил и сунул между листами черного блокнота. Встав, опустил револьвер в карман пальто.

– Одеться сами сможете?

Пальто Немировского, испачканное, но целое, свешивалось со спинки стула. Виктор Филиппович поднялся с некоторым трудом. Одеваться не спешил.

– Куда это повезете?

– Прогуляемся по свежему морозу. Вам будет полезно. – Пушкин раскрыл его пальто, предлагая помощь в одевании.

– Не знаю, дойду ли.

– Недалеко. В случае чего – поддержу.

– Что за тайны, куда собрались?

– Никаких тайн. Навестим место, где убили брата.

Виктор Филиппович чуть заметно вздрогнул, будто подобрался холодок. А может, эликсир перестал действовать.

9

После полудня в кондитерской знаменитой фабрики «Сиу и Кº» имелись свободные столики. Утренний кофе уже закончился, а дневной еще и не думал начинаться. Ранняя публика разошлась, поздние завсегдатаи только собирались наведаться. Многие москвичи считали день, в который они не побывали у Сиу, вычеркнутым из жизни. Особые знатоки и ценители считали, что только в ими выбранный час кафе напитывается особым духом, так что раньше четырех делать там нечего. Иные горячие головы, напротив, возражали, что только в утренние часы у Сиу самая изумительная атмосфера. Непримиримые противники сходились в одном: лучшего места в Первопрестольной, чтобы выпить кофе со сладостями, нет и быть не может.

Местные тонкости Агате были глубоко безразличны. Беспокоилась получить столик, где заметить ее затруднительно. Такой как раз нашелся у стены: место укромное, зато перед ней открывался зал. Официант принес горячий швейцарский шоколад с набором знаменитых бисквитов и степенно удалился. Агата отхлебнула обжигающе-сладкий напиток, пахнущий ванильной страстью, и занялась любимым делом: изучением ничего не подозревающих людей. Она была уверена, что оказалась на месте встречи раньше всех: до назначенного времени оставалось больше получаса. Опытный хищник выслеживает жертву, затаившись и выжидая. Агата хотела быть уверена, что неожиданностей не будет. За последние дни их было предостаточно. Тем более что противник будет достойный. Тут надо быть готовой ко всему. Агата прошлась пытливым взглядом по дамам, пьющим кофе, дамам, пьющим чай, и дамам, болтающим между собой, и убедилась, что среди них нет той, на ком сосредоточен ее интерес.

Зато когда появилась дама в траурном, но модном платье, Агата была уверена, что это она. Та, кого поджидала. Дама в черном заняла столик с приятным обзором из окна на оживленный Кузнецкий мост. Она сделала заказ, не раскрыв меню. Агата не могла слышать, что именно, но, судя по поклону официанта, вкусы посетительницы были известны. Следить за ней было несподручно. Дама сидела спиной, модная зимняя шляпка скрывала ее лицо, она смотрела в окно, изредка отпивая из чашки.

Фокусник опоздал, как полагается звезде. Вошел, огляделся, заметил ту, что искал, и прямиком отправился к столику у окна. Агату Коччини не заметил. Он поклонился и вежливо поцеловал руку, затянутую в черную перчатку. Агата отметила, что поцелуй был чуть дольше, чем требовали приличия в отношении вдовы. После чего Коччини уселся, чуть не прижимаясь к вдове плечом. Такая вольность могла означать только одно: слишком теплые отношения, которые теперь скрывать было ни к чему. Агата совершенно убедилась в этом, когда Коччини несколько раз что-то шептал на ушко вдове, а та слушала, склонив головку. Агате ужасно хотелось узнать, о чем они там воркуют. Коччини поглядывал на входную дверь и даже сверился с часами. Все-таки Агата серьезно опаздывала. Настал ее черед.

Стараясь держаться у них за спиной, Агата подошла вплотную и неожиданно оказалась в поле зрения. Маленький фокус обрадовал Коччини. Он вскочил, выразил удовольствие, что баронесса явилась, представил ее и назвал даму в черном: Ольга Петровна Немировская. Агата приятно улыбнулась и отдала приличный для столичной аристократки сдержанный поклон, не поддаваясь московской вольности обращения. Ольга Петровна была уставшей, измученной, с сизыми кругами под глазами.

– Рада приятному знакомству, баронесса, – сказала она тихим, мягким голосом.

Коччини опомнился, что не предложил гостье стул, и тут же исправил оплошность, усадив Агату спиной к окну. Дамы занялись тем, чем занимаются любые дамы при знакомстве: внимательно изучали друг друга. При этом не переставая улыбаться, как две лисицы, что повстречались на лесной тропинке. Пауза затянулась. С настоящей мужской прозорливостью Коччини принял их молчание на свой счет. Он смутился и стал прощаться, не смея мешать дамскому обществу.

– Так мы условились? – только спросил он.

Ольга Петровна еле заметно кивнула.