Король живет в интернате

— Ну так давай. Мне все равно с кем меняться — с Толькой или с тобой. Были бы марки подходящие.

— У меня найдутся! — живо ответил паренек. — Как-никак около семи тысяч штук!

— Ого! Сила! А как бы посмотреть твои марки?

Андрей с напряженным вниманием ждал, что на это скажет его собеседник. А тот, похоже, раздумывал, как ему поступить. То ли вынести марки на улицу, то ли позвать этого незнакомого парнишку к себе домой?.. Но дома никого нет…

И тогда, вспомнив наказ Зубея, Андрей одним, точно рассчитанным ударом положил конец его колебаниям:

— Тащи альбом сюда. Может, другие ребята подойдут. Сразу все дубли и обменяю.

Другие ребята? Ну, конечно, — в одну минуту прибегут. Нет, так не годится. Конкуренты не нужны. Просто глупо упускать такие марки. Да и какой уважающий себя филателист потащит альбомы с марками на улицу!

— Идем ко мне домой, — предложил он.

Андрей обрадовался, однако заученным небрежным тоном сказал:

— Зачем? Неси лучше сюда.

— Нет-нет, идем. Не пожалеешь, у меня хорошие марки!

Они вошли в парадное четырехэтажного дома и стали подниматься по лестнице. Андрей, шагая сзади, слышал тревожный и частый стук своего сердца. И это было неприятно ему. Миновали второй этаж… Еще ступеньки. А вот и площадка третьего этажа. Налево дверь, направо дверь. Паренек остановился возле правой двери. Она — высокая, массивная, выкрашенная темной краской под дуб. Наверху — белый, овальный номерок «6». Сердце стучит все сильней и сильней. Даже шум электрички, несшейся по мосту, не мог заглушить его. Андрею казалось, что и паренек должен слышать эти гулкие удары его сердца. Но нет, тот спокойно достает из кармана штанов ключи на цепочке. Ключа — два, большой и маленький, желтый. Вставив большой ключ в замок, он дважды повернул его налево. Затем маленьким отпер английский замок, и дверь распахнулась.

— Заходи, — сказал он.

Волнение Андрея достигло предела. Захлопывая за собой дверь, он, не отрываясь, смотрел на руку паренька: куда положит ключи? И когда тот, войдя в комнату и что-то говоря на ходу, положил ключи на черную, полированную крышку рояля, Андрей вдруг почувствовал, как внутри у него все ослабло, и ему захотелось сесть.

— Проходи, — сказал между тем хозяин квартиры. — Чего там остановился?

— Ноги вытираю. У вас такие чистые полы.

— Это у нас бабушка следит за чистотой. Она вообще такая аккуратистка! Прямо житья от нее нет. Мне-то еще ничего, а дедушке достается! Он — художник, дедушка. И вообще очень рассеянный человек. Бывает, испачкает что-нибудь красками, так она ругает его, ругает. Да ты проходи. Не бойся — бабушки нет дома. С дедушкой на дачу уехала. И вообще, она не страшная, даже добрая. А тебя как звать?

Андрей сказал.

— А меня Севой зовут.

Испугавшись, что Сева начнет расспрашивать его, где живет, в какой школе учится, Андрей поспешил сказать:

— А когда же ты успел семь тысяч марок собрать?

— Это еще мой папа собирал, — ответил Сева. — Потом мне передал. Папа мой на Севере. В полярной авиации служит.

Все это было очень интересно. Андрей с удовольствием послушал бы рассказ словоохотливого Севы и о дедушке-художнике и о полярнике-отце, но Зубей, Зубей ждет внизу!.. Опять заныло в груди. Он даже не рассмотрел как следует комнату, где по стенам было развешено много картин. Заметил только над роялем в темной раме портрет молодой красивой женщины, написанный маслом.

— Ну, покажи, что у тебя за марки? — глухо сказал Андрей.

Сева раскрыл стеклянные дверцы книжного шкафа, полки которого были тесно уставлены книгами с разноцветными корешками, и достал оттуда три больших альбома.

Такого количества марок Андрей никогда не видел. Но как ни велика была Севина коллекция, многих марок (из тех, что принес Андрей) в ней не оказалось.

Приступили к обмену. Вооружившись пинцетом, Сева отобрал из альбома Андрея интересующие его марки и стал выкладывать свои дубли.

К истинному удовольствию Севы его новый приятель был вполне покладистым человеком. Он не капризничал, не торговался. Не прошло и получаса, как обменная операция закончилась. Обе стороны остались чрезвычайно довольны друг другом.

Потом Сева еще долго листал свои альбомы, показывая марки. Андрей же, украдкой поглядывая на ключи, лежавшие на крышке рояля, лихорадочно вспоминал совет Зубея, как сделать, чтобы Сева хоть на минутку оставил комнату. Ага, прежде всего надо убрать альбомы, чтобы Сева не боялся за них. Притворно зевнув, Андрей взял Севин альбом, закрыл его и провел рукой по тисненной золотом обложке.

— Красивый.

— Да, — с готовностью подтвердил Сева. — Старинный.

Андрей сложил друг на друга все три альбома, отодвинул их в дальний угол стола и принялся рассматривать свои новые марки. Затем, просительно взглянув на Севу, сказал хриплым от волнения голосом:

— Пить что-то хочется. Принеси, пожалуйста, воды.

— Это можно. Сырой, кипяченой?

— Все равно.