Король воров

Проспер ощущал влажный холод снега у себя в волосах. И вдруг, совершенно неожиданно, вспомнил совсем другую страну, далекую, уже почти забытую, и прикосновение руки, ласково и заботливо стряхивающей снег с его шевелюры. И сейчас, стоя на мосту между Осой и Бо, он смотрел на дома, отражающиеся в воде, но видел совсем другое — он позволил себе на несколько минут насладиться тем давним воспоминанием. И с удивлением понял, что вспоминать уже не так больно. Может, все дело в Осе и Бо, в их тепле и близости, которые он ощущает совсем рядом. Даже каменные перила моста у него под рукой кажутся родными и тоже защищают от боли.

— Проп! — Оса обняла его за плечи и в беспокойстве заглядывала в глаза. Бо, стоя рядом, тем временем ловил снежинки языком. — С тобой все в порядке?

Проспер провел рукой по волосам, отряхивая с них снег, и кивнул.

— Вскрой-ка конверт, — попросила Оса. — Мне не терпится узнать, когда же наконец мы этого графа увидим.

— Откуда ты знаешь, что он сам придет? — Проспер достал конверт из кармана куртки. Как и конверт, оставленный им в исповедальне, этот тоже был запечатан, но печать была какая-то странная. Словно кто-то красной краской ее замазал.

Оса взяла конверт у Проспера из рук.

— Его кто-то вскрывал! — Она с тревогой глянула на Проспера. — Барбаросса!

— Не страшно, — успокоил ее Проспер. — Граф потому и назвал нам место встречи заранее, еще в соборе. Предвидел, наверное, что Рыжая Борода письмо вскроет. Должно быть, знает, с кем имеет дело.

Оса осторожно взрезала конверт перочинным ножиком. Бо с любопытством заглядывал ей через плечо. Весточка от графа и на сей раз уместилась на маленькой карточке, и было в ней всего несколько слов.

— Барбаросса, должно быть, письменный стол грыз от досады, когда это читал, — усмехнулся Проспер и прочел послание вслух: — «В условленном месте на воде высматривайте красный фонарь в ночь со вторника на среду, ровно в час».

— Это уже завтра ночью. — Проспер покачал головой. — В час. Вообще-то поздновато. — Он засунул конверт с посланием обратно в карман и потрепал Бо по его черным крашеным волосам. — А с большущим бриллиантом это ты, Бо, здорово придумал. Вы видали, как у Барбароссы прямо глаза разгорелись от жадности?

Бо, хихикая, слизнул с ладошки снежинку. Но Оса с тревогой в глазах задумчиво смотрела на воду.

— На воде? — пробормотала она. — Что он имеет в виду? Мы что, прямо в лодке все передавать будем?

— А что тут такого? — возразил Проспер. — У Моски лодка большая, места всем хватит.

— Так-то оно так, — раздумывала Оса. — И все равно мне это как-то не нравится. Плаваю я не очень, а Риччио от одного вида лодки дурно становится. — И она глянула себе под ноги, где черная пасть канала по-прежнему ненасытно заглатывала снежные хлопья. Приближаясь к мосту, по воде плавно скользила гондола. В ней, на заснеженных подушках, съежившись от холода, сидели трое туристов. Оса мрачным взглядом следила за ними, пока гондола не нырнула под мост.

— Так ты лодки не любишь? — Проспер насмешливо дернул Осу за тонкую косичку. — Но ведь ты же родилась здесь, я-то думал, все венецианцы обожают лодки.

— Тут ты сильно ошибаешься, — неожиданно резко ответила Оса и решительно повернулась к воде спиной. — Пошли, нас наверняка уже ждут.

Снег окутал город тишиной. Оса и Проспер шли бок о бок молча, зато Бо, самозабвенно что-то напевая, беззаботно скакал за ними следом, как веселая блоха.

— Ох, не хочу я, чтобы Бо завтра ночью был с нами, — шепнул Проспер Осе.

— Да понятно, — шепнула она в ответ. — Только как ему это внушить? Мы же от одного его рева все оглохнем.

— Понятия не имею, — пробормотал Проспер. — Он и вправду упрям ужасно, особенно когда я чего-то ему не велю. Может, тебе с ним поговорить?

— Поговорить? — Оса покачала головой. — Нет, говорить бесполезно. Но ничего, у меня, кажется, есть идея получше. Заодно и от поездки на лодке отбоярюсь. Только вот графа, выходит, опять не увижу.

БЕДНЫЙ, БОЛЬНОЙ ВИКТОР

Виктор валялся в постели, с головой укрывшись одеялом. Он уже третий день так валялся. Вставал, только чтобы в туалет сходить, черепах накормить или купить себе в соседней кондитерской пару пирожных. Даже снег за окном, прямо у него на балконе, был ему не в радость.

— Простыл, — угрюмо просипел он в ответ на озабоченный вопрос булочницы, как его самочувствие. — От черепахи своей заразился.

После чего, прихватив пирожное, снова залез в кровать. К телефону не подходил, на звонки в дверь не отзывался. Смотрел телевизор, наблюдал за снежинками, что хороводили за окном, и внушал себе, что он болен и потому на встречу с Хартлибами в отель «Зандвирт» ну никак прийти не сможет.

Невозможно, и все. Ну никак. Все проще простого. А сообщение Хартлибов на своем автоответчике он так и так давно уже стер.

Виктор внимательно просматривал газеты на предмет сообщений о какой-нибудь краже со взломом, но единственное, что он обнаружил, была заметка о грабителе-лифтере в привокзальной гостинице. Не найдя ничего больше, он и сам удивился, что испытывает облегчение.