Король воронов

А потом вдруг снова появились вороны – стая кружилась и собиралась над деревьями, абсолютно черная на фоне темно-фиолетового неба. Генри в безмолвном восторге стукнул по потолку. Машина выехала на широкое четырехполосное шоссе, которое в обе стороны было пустым. Ганси только начал опять набирать скорость, как вороны закружились, превращаясь в птичье торнадо, несомое вверх незримым воздушным потоком, и внезапно сменили курс. Фары осветили табличку – знак чьей-то частной собственности – в конце подъездной дорожки.

– Туда. Туда! – крикнул Генри. – Стой!

Он был прав. Птицы повернули. Ганси пролетел мимо. Он посмотрел вперед – никакого разворота вблизи видно не было.

Он не потеряет птиц из виду. Не потеряет. Опустив окно, Ганси выглянул, чтобы убедиться, что ночная дорога у него за спиной по-прежнему черна, затем втянул голову обратно и развернулся. Передача радостно взвыла.

– Отлично, – сказал Генри.

Машина покатила вверх по крутому склону. Ганси даже не сбавил хода, когда подумал, что кто-то может оказаться дома. Стояла ночь, он в этой дорогой машине наверняка бросался в глаза, а перед ним был частный уголок старомодного мира. Но неважно. Он придумает, что сказать хозяевам, если до этого дойдет. Он не потеряет воронов. Только не сегодня.

Фары озарили запущенную роскошь: декоративные камни, похожие на гигантские зубы, по обе стороны подъездной аллеи, растущая между ними трава, забор с одной покосившейся доской, потрескавшийся асфальт, который тошнило сухими сорняками.

Ощущение поехавшего времени стало теперь еще сильнее. Ганси был здесь когда-то. Он уже приезжал сюда, жил этой жизнью раньше.

– Ну и место, чувак, – сказал Генри, вытягивая шею и пытаясь что-то рассмотреть. – Похоже на музей.

Подъездная аллея шла вверх, пока не поднялась выше деревьев. На холме она заканчивалась огромным кругом, за которым виднелась мрачная громада дома. Нет, не дома. Ганси, который вырос в особняке, хорошо знал, как они выглядят. Этот особняк был намного больше нынешнего дома Ганси-старших – его украшали колонны, веранды на крыше, портики, оранжереи. Огромный массив кирпича и кремового камня. Впрочем, в отличие от родительского обиталища, высаженный вдоль стен самшит здесь заглушили разросшиеся тонкие акации, а плющ сполз с кирпичных стен на лестницу, ведущую к парадной двери. Розовые кусты стали неровными и безобразными.

– Не очень-то привлекательно снаружи, – заметил Генри. – Тут нужен хороший ремонт. Однако здесь можно было бы устроить клевую зомби-вечеринку.

Машина медленно ехала по кругу, а вороны наблюдали за ней с крыши и с перил. Ощущение дежавю охватило Ганси, совсем как тогда, когда он смотрел на Ноя и видел одновременно живого человека и мертвеца.

Ганси задумчиво коснулся нижней губы.

– Я уже был здесь.

Генри уставился на воронов. Те, не двигаясь с места, уставились на него. Они ждали.

– Когда?

– Когда я умер.

52

Ронан еще до того, как заснуть, знал, что Кабесуотер будет нестерпим, но не сознавал, до какой степени.

Страшнее всего были не виды, а эмоции. Демон по-прежнему разрушал деревья, землю и небо, но также он истреблял и ощущение леса, то, что делало сон сном, даже без конкретных пейзажей. И теперь это были виноватые вдохи, которые всасываешь после легкой лжи. Ощущение, как что-то обрывается в животе, когда находишь труп. Грызущее подозрение, что ты никому не нужен, что от тебя слишком много проблем, что тебе гораздо лучше умереть. Стыд, когда желаешь чего-то недолжного; неприятный трепет оттого, что ты чуть не погиб. Это было всё сразу, одновременно.

Кошмары Ронана обычно включали в себя только одну-две неприятности. В них редко бывало всё перечисленное сразу. Так случалось, только когда они хотели его убить.

Разница заключалась в том, что раньше Ронан был в них один. Теперь в мире бодрствующих его поддерживали Мора и Калла – Калла сидела на капоте, а Мора на заднем сиденье. Ронан чувствовал их энергию – как будто чьи-то руки прикасались к его голове, блокируя жуткие звуки. А сознание Адама было во сне вместе с ним. В реальном мире Адам глядел в гадальную миску, сидя на пассажирском сиденье, а в мире снов он стоял в погибшем лесу, согнувшись, с неуверенностью на лице.

Нет. Ронан признал, что, хотя им теперь было легче, реальную разницу между прежними кошмарами и нынешними составляло не их присутствие. По-настоящему разница заключалась в том, что раньше кошмары хотели, чтобы он умер, и Ронан тоже этого хотел.

Он огляделся, ища какое-нибудь безопасное место, хоть что-нибудь, чтобы его творение могло возникнуть в безопасности. Но такого места не было. Единственными неискаженными существами в этом сне оставались Ронан и Адам.

Значит, он создаст защиту сам. Ронан сложил ладони вместе и представил, как между ними растет крошечный шарик света. Демон не обратил на это внимания. Над ухом Ронан услышал чей-то вздох. Это совершенно точно был его отец. Он страдал от боли. Умирал в одиночестве.

«Это ты виноват».