Король-Уголь

Проблемы жизни рано начали тревожить Хала; видно, в его натуре была заложена эта потребность доискиваться причин тех или других жизненных явлений. И хотя он еще смотрел снизу вверх на своего великолепного брата, но уже понимал, что есть стороны жизни, которые для Эдуарда недоступны. Например, религиозные сомнения. Как мучительно страдает подросток, когда начинает догадываться, что религия, в которой он воспитан, не что иное, как волшебная сказка — только сортом повыше! Эдуарда, по-видимому, никогда это не беспокоило. Он посещал церковь, во-первых, потому, что так полагалось, но больше еще потому, что молодой особе, на которой он собирался жениться, нравилось, когда он, одетый в элегантный костюм, ехал с ней для встречи с такими же элегантными друзьями в прекрасный храм, наполненный звуками музыки и пропитанный ароматом живых цветов и тонких духов. Эдуарду казалось совершенно нелепым, что молодой человек может отказаться от такого приятного обычая только из-за каких-то сомнений, проглотил ли кит в самом деле пророка Иону!

Однако настоящая схватка, не на жизнь, а на смерть, началась между ними, лишь когда Хал повел атаку не на воскресную, a на каждодневную религию своего брата — религию выколачивания прибылей. Сначала Хал совершенно не разбирался в практических вопросах, и Эдуард считал своей прямой обязанностью просвещать его на этот счет. Своим богатством Америка обязана сильным людям; но этих людей окружают враги — злонамеренные субъекты, побуждаемые завистью и прочими низкими страстями, которые стремятся низвергнуть всю величественную структуру государства. На первых порах эта теория о дьяволах-ниспровергателях удовлетворяла мальчика, но позже, когда он начал читать и наблюдать жизнь, его уже терзали сомнения. Слушая то, что говорит брат, а с другой стороны, читая то, что пишут литераторы, называющие себя «разгребателями грязи», он невольно пришел к выводу, что это — борьба двух направлении: первого, в основе которого лежит забота о прибылях, и второго, в основе которого — забота о человеке.

Эдуарда пугали книги, которые читал Хал, но еще больше пугали его идеи, которые тот приносил из колледжа. Очевидно, там за последние несколько лет произошли какие-то странные перемены, — ведь ничего подобного никому и в голову не приходило, когда он сам учился в этом учебном заведении. Никто тогда не сочинял сатирических песенок на своих профессоров, не высмеивал благодеяний знаменитых филантропов!

Тем временем Эдуарда Уорнера-отца разбил паралич, и Эдуард Уорнер-сын взял в свои руки все дела фирмы. Трех лет этой деятельности было достаточно, чтобы на всю жизнь проникнуться жестокой психологией углепромышленников. Задача углепромышленника заключается в том, чтобы дешево покупать рабочую силу, добывать в кратчайший срок наибольшее количество угля и продавать его по рыночным ценам кредитоспособным покупателям. Компании, которые следуют этим правилам, неуклонно процветают; и если кто-нибудь осмеливается говорить, что такая политика превращает углекопов в калек, то это просто сентиментальность и нахальство!

Эдуард сперва ужаснулся, когда младший брат сообщил ему, что собирается изучать угольную промышленность, поступив на время летних каникул на шахту рабочим. Но, поразмыслив, он решил, что это, пожалуй, не такая уж плохая идея. Может быть. Хал вовсе не обнаружит того, что ищет, а наоборот, физический труд образумит его, выбьет дурь из головы!

Теперь опыт уже произведен, и Эдуард вдруг понял, что результат его убийствен. Ведь Хал не пришел к выводу, что все рабочие подряд — ленивые, невежественные бунтари, которым нужно, чтобы ими управляла сильная рука. Напротив, он сам превратился в такого бунтаря! Сам стал защитником этих невежественных лодырей, агитатором, разжигателем классовой вражды, врагом собственных друзей и деловых знакомых своего брата!

Халу еще не доводилось видеть Эдуарда в таком возбуждении: с ним происходит что-то из ряда вон выходящее! Хал это заметил уже во время своего рассказа, но понял, лишь когда брат признался ему, почему он попал в Северную Долину. Он был на вечере у друзей, и Перси Харриган позвонил ему в этот дом по телефону около двенадцати ночи. Узнав от Картрайта, что Хал возглавляет бунт в Северной Долине, Перси расписал Эдуарду события в таких мрачных тонах, что тот сразу же помчался на вокзал и едва успел на двенадцатичасовой поезд как был — во фраке, не захватив даже зубной щетки!

Хал еле удержался, чтобы не прыснуть, представив себе, как его братец — этот чванный педант — высаживается в семь часов утра из спального вагона во фраке и цилиндре! Так вот почему Эдуард Уорнер-сын, этот изысканный щеголь, никогда не плативший меньше ста пятидесяти долларов за костюм, сидит перед ним в убогой тройке, купленной за двенадцать долларов сорок восемь центов в шахтерском поселке у еврея, торгующего готовым платьем.

11