Король Севера. Любовь

Рейна, с трудом скрывая брезгливость, взяла в руки несчастливое украшение. Еще вчера его носила светящаяся первой любовью девочка… Уже завтра руки, так любовно украшаемые блестящей безделушкой, станут пищей для червей…

Так и есть, все как говорил Рене, у замочка следы запекшейся крови.

– Откуда ты взял браслет?

– Нашел, всеми богами клянусь, нашел!!! – парень кричал так, что слышала вся площадь. – Шел мимо канавы, глядь, блестит что-то, я и поднял.

– Всем бы так везло! – раздался из задних рядов молодой задорный голос.

Кто-то рассмеялся: нехорошо, зло.

– Ты сам понимаешь, насколько это глупо звучит? – тихо спросила Рейна.

– Понимаю… Только я правду говорю, госпожа… И лазал я к ней в сад, потому что любил… А не потому, что убить хотел.

Рейна задумалась. Врет или не врет? Она могла бы, конечно, приговорить его к казни… Но как жить потом с сознанием причастности к гибели невинного человека? Более того, не падет ли гнев богов на голову ее ребенка?

Толпа внизу требовала крови…

– Она отдавалась тебе по доброй воле? – едва слышно спросила Рейна Канда. – Ты был с ней?

Парень помотал головой.

– Рене! – Рейна встала. – Пусть его уведут на время. Я хочу взглянуть на девушку.

– Да что вы, госпожа! – на лице кастеляна отразился непритворный ужас. – Как можно! Господин узнает, не простит, вы о ребенке подумайте!

– Ты заставил меня судить в этом деле! Так не перечь. Где девушка?

Ритва лежала в сарае ее собственного дома, бережно укрытая простыней. Не дожидаясь особого указания, стражник сорвал покров, и Рейне открылось искаженное предсмертной мукой лицо. Леди Молдлейт поспешно замахала руками, приказывая закрыть покойницу. Для того, что ее интересовало, не требовалось обнажать несчастную полностью.

– На ней следы насилия, миледи, это я и без всякого осмотра бы сказал, – вездесущий Рене и сейчас стоял рядом с Рейной.

– Это я понимаю. Поверь, Рене, я знаю, как выглядят жертвы насилия…

Разграбленный Клык… Лужи крови на полу… Люди в железных доспехах… Женские крики, искаженные последней мукой рты…

– Покажи мне ее руки…

Девушки, бессильно колотящие по кирасам насильников, женщины… Отчаявшиеся создания, пускающие в ход последнее оружие…

Тоненькие пальчики, на которых должно быть так выгодно смотрелись кольца. Два пальца сломаны, жестоко выгнуты назад… Рейна вглядывалась внимательно, стараясь увидеть и запомнить все.

– Я нагляделась, Рене. Пора возвращаться.

Площадь встретила ее приход молчанием. Суд шел не так, как все ожидали, и это пугало горожан. Чего можно ждать от вероломной северянки?! С такой станется отпустить на волю кровожадного убийцу…

Рейна понимала их опасения, но слишком устала, чтобы волноваться. Ей уже давно не приходилось столько ходить, и теперь спина немилосердно ныла. Живот казался тяжелее, чем обычно. Ей и самой очень хотелось, чтобы все закончилось побыстрее.

– Приведите обвиняемого!

Стражники, те же, что в начале, вновь вытащили на людную площадь убийцу. На этот раз тот выглядел гораздо спокойнее. Знает что-то? На что-то надеется?

– Стража! Вы заставляли пойманного раздеваться?

Недоуменные взгляды. Что задумала эта северянка?! На одежде нет крови, неужели она думает найти ее на теле убийцы?!

Помнящие о надругательстве над Ритвой глумливо захихикали.

Толпе по большому счету было плевать на жертву и ее унижение.

– Снять с обвиняемого рубаху!

Канд рванулся и побледнел, одними губами выговаривая проклятия. Рейна холодно улыбнулась.

– Поверните обвиняемого перед людьми!

И все увидели. Широкие алые борозды, оставленные на лопатке сверху и груди насильника не иначе как женскими ногтями. Бедная Ритва, она исцарапала лишь то, до чего смогла добраться, лишь то, что выглядывало из разреза мужской рубахи.

– Это не то, что вы думаете! Это шлюха, шлюха из борделя, клянусь, она сделала это от страсти! – пытался еще кричать Канд, но его судьба была уже решена.

– Люди Фрисма! – утомленная Рейна из последних сил повысила голос. – Я представила вам доказательства виновности этого человека. На его одежде нет крови, но его задержали ночью, а девушку нашли поздно вечером, и у него было достаточно времени, чтобы переодеться. В его кармане нашли браслет убитой. Его видели в саду девушки. На его спине царапины, а у нее сломано два пальца, изломаны ногти, под ногтями запекшаяся кровь. Волей короля и лорда-наместника я признаю Канда из Гофоса виновным в убийстве Ритвы Ливок, надругательстве над ней и ее ограблении. Приговариваю этого человека к казни через повешение, – и уже тише. – Рене, отвези меня, пожалуйста, домой.

Полумрак кареты подействовал на Рейну успокаивающе. Спина почти перестала болеть и, как ни странно, неприятные мысли не лезли в голову. Она приговорила человека к казни, но это был плохой человек, виновный в страшном убийстве. Молодая девочка пятнадцати лет могла прожить долгую счастливую жизнь, встретить достойного человека, продлить свой род. Вместо этого ее опустят в землю.