Кормильцев. Космос как воспоминание [Главы из сети, 13 из 32]

Пока вокруг «Наутилуса» творилась страшная неразбериха, Кормильцеву и подоспело заманчивое приглашение посетить Таджикистан. Бурно развивающийся роман со спелеологами носил условное название «пробить железный занавес». По инициативе своего приятеля Александра Вишневского поэт «Наутилуса» созвонился с коллегами из Италии и пригласил их вылететь с научно-исследовательской экспедицией в СССР. По большому счету это мероприятие происходило в обход любых госструктур и было построено исключительно на энтузиазме его участников. Это было именно то, за что любил жизнь Илья Кормильцев.

Акция называлась «Самарканд-89» и планировалась Вишневским так. Команда из двух десятков русских и итальянских искателей приключений дружно вылетала из Москвы в Душанбе. Там, продвигаясь на машинах в сторону афганской границы, они должны были разбить лагерь в горах и исследовать глубочайшие пещеры Средней Азии: Фестивальную и Бой-Булок.

В этом походе Кормильцеву, скажем честно, приходилось непросто. В отличие от Ревды здесь Илья оказался единственным переводчиком. Его ежедневная занятость равнялась 12–15 часам в сутки. Маку пригодился его опыт геологических экспедиций в школе и военных сборов после университета. Наряду со всеми участниками Илья жил в палатке, ночевал в спальном мешке, ел из походной миски невкусные консервы. Как ответственный человек, таскал в горы тяжеленное снаряжение и транспортные мешки с продуктами. По собственному желанию спускался в подземные залы, периодически участвуя в «забросках» и штурмовых группах.

Порой Кормильцев надевал каску и комбинезон, часами путешествуя в безмолвном царстве сталактитов и сталагмитов с фонариком в руках. Правда, вылезая потом на белый свет, громко и смачно ругался. По воспоминаниям участников похода, самое мягкое выражение в его устах звучало как: «В какое же говно вы все меня засунули?!» Затем начинал отряхивать прилипшую глину и громко смеяться.

Уже на старте экспедиции Кормильцев набрел в небольшом поселке Байсун на забытый богом и людьми ветхий книжный магазинчик. Познакомившись с продавцом, Илья обнаружил в пыльной подсобке настоящий рай. На изумленного поэта обрушился целый склад дефицитной интеллектуальной литературы, которую никто из местных никогда не читал. Они почти не говорили по-русски, вели патриархальный образ жизни, и книги интересовали их исключительно на уровне школьных учебников.

При виде этого богатства глаза Кормильцева блеснули азартным огнем, и в считаные минуты он скупил столько книг, сколько смог унести из магазина вместе с друзьями. Основной своей находкой Илья считал огромный русско-таджикский словарь, выглядевший как очередной том Большой советской энциклопедии, которую он запоем читал в детстве.

Кормильцев не расставался с книгой и таскал ее в горный лагерь на высоту более 3000 метров. Там, обдуваемый всеми ветрами, в условиях высокой солнечной радиации, он садился в тень и начинал штудировать этот талмуд. Мак был по-настоящему счастлив и старался не обращать внимания на ироничную реакцию земляков и особенности капризного климата.

Как бы там ни было, штурм очередного незнакомого языка не прошел для Ильи бесследно. Примерно через месяц он уже мог общаться с пастухами в горах, а спустившись в долину, любил вести в кишлаках долгие философские беседы с гостеприимными таджиками. Сидя, поджав ноги, на уютном ковре, поэт мог часами пить чай и, соблюдая местный этикет, непринужденно общаться с хозяевами. Наблюдая такие сюрреалистические беседы инопланетян, итальянские партнеры прямо в юрте периодически теряли дар речи. Как справедливо утверждал один из восточных мудрецов, «поместите художника в незнакомое место, и это место его разбудит».

Через несколько месяцев после поездки в Среднюю Азию команда Александра Вишневского совершила ответную экспедицию в итальянские пещеры. Правда, добираться до них пришлось достаточно долго — вначале самолетом до Москвы, затем — поездом до Будапешта. Потом последовала пересадка до города Тревизо, где на вокзале их радостно встречали местные исследователи, одетые в одинаковые футболки, на которых огромными буквами было по-русски написано «НИ В *****, НИ В КРАСНУЮ АРМИЮ».

Жизнь у советских туристов в Италии постепенно налаживалась. К примеру, Кормильцев, имея опыт спонтанной загранпоездки в Финляндию, блестяще реализовал на практике экономическую схему «спрос рождает предложение». Долго и не без задней мысли общаясь с итальянцами в Таджикистане, он четко усвоил, что дефицит, оказывается, существует везде. И даже на Апеннинах. Предметом первой необходимости, как ни странно, оказались элементарные каталитические грелки, которые безупречно поддерживали температуру тела альпинистов в горах или спелеологов в холодных пещерах.