Кормильцев. Космос как воспоминание [Главы из сети, 13 из 32]

1. Теряя невинность

Весной 1984 года молодой рок-поэт Илья Кормильцев впервые выбрался на фестиваль ленинградского рок-клуба, где воочию увидел чудо. После концертов «Аквариума», «Зоопарка» и «Кино» он понял, что в жизни надо многое менять. И, в первую очередь, вырваться из плена информационной и технической изоляции.

В то лето события разворачивались стремительно. Где-то в Москве Илья запеленговал двух советских дипломатов, которые привезли невиданное «чудо техники» – четырехканальную портастудию Sony. Назвать ее «профессиональной» можно было условно, поскольку студия предназначалась для японских балбесов, которые могли в домашних условиях петь караоке или записывать всякие роки-шмоки. Но Кормильцев четко понял, что именно это изобретение может в корне изменить ситуацию в родном Свердловске.

На пути к абсолютному счастью у 25-летнего Ильи стояла всего одна проблема. Портастудия, которую невозможно приобрести в советских магазинах, стоила около пяти тысяч рублей. Это была цена не очень новой машины «Жигули». Естественно, таких денег у Кормильцева отродясь не водилось. Но этот упрямый химик в немодных очках, с рыхлой фигурой и устойчивой репутацией неврастеника чувствовал кожей, что портастудия нужна музыкантам «Урфин Джюса» и неоромантикам из архитектурного института, которые назывались «Али-Баба и сорок разбойников», а чуть позже — «Наутилус Помпилиус». Кроме того, на местном горизонте уже замаячили юный Володя Шахрин и скрывавшийся от властей опальный башкирский бард Юрий Шевчук.

И тогда Кормильцев, абсолютно не думая о последствиях, решил любой ценой осуществить свою мечту. Но где взять деньги на мечту? Вариантов было немного. Поэт-самоучка пал в ноги жене Марине — с авантюрной просьбой «найти деньги на звукозаписывающую аппаратуру». Но в ответ, словно с небес, он услышал нежный голос супруги: «Илья, стыдно у женщины просить деньги! Я ведь врачом работаю! Откуда у меня могут быть пять тысяч рублей? Ну, подумай!»

Глаза Кормильцева сверкнули нехорошим огнем. Он поднялся с колен, отряхнул брюки и вкрадчиво спросил: «А я правильно помню, что у моей тещи где-то дома припрятано золото?»

Тещу Илья недолюбливал, поэтому все его аргументы звучали на редкость неотразимо: «Марина! Мы с “Урфин Джюсом” запишем новый альбом “Жизнь в стиле heavy metal” и будем распространять его по стране. Это принесет много-много денег, и мы обязательно выкупим золото обратно! Мы его быстро возьмем, быстро заложим и быстро выкупим. Никто из родителей ничего и не заметит».

Это был сеанс семейного гипноза. Злодей Кормильцев пёр напролом, словно танк, поэтому сопротивление длилось недолго. Отказать вежливому, но настойчивому супругу оказалось просто невозможно. Как признавалась Марина, «Илья настолько умел обращать людей в свою веру, что я открыла все мамины тайники и выгребла оттуда всё золото. Там было немного золота, но я взяла всё». Кроме того, молодая жена одолжила у подружек несколько сережек и колец с драгоценными камушками. Уф, вроде бы должно хватить!

В то волшебное утро Илья Валерьевич Кормильцев проснулся с ощущением праздника. Надел белую рубашку, свадебный костюм и галстук. Почистил серые туфли и тщательно побрился. Посмотрел по сторонам безумным «сидбарреттовским» взглядом, рассовал сокровища по карманам и направился в центр города.

Он гордо чеканил шаг вразрез одноцветному потоку людей, опаздывающих на свою серую работу. Народ пугливо рассыпался по сторонам, потому что путь Кормильцева словно озаряло сияние. В августовский день человек шел по Свердловску, а от него во все стороны струился свет. Это не я придумал — с тех пор прошло более тридцати лет, но до сих пор живы люди, которые это сияние видели.

Как гласит история, поэт направился в сторону «нехорошего» дома № 42 по улице Малышева, во дворе которого располагался единственный в городе ломбард. У Ильи уже был опыт подобных приключений, и Америку он в тот день не открывал.

Пару лет назад Кормильцев по-тихому взял из дома все золото родственников, которое мог незаметно вынести. Его намерения были благородны, а помыслы чисты — приобрести для «Урфин Джюса» новую ударную установку. И всё удалось ему сделать красиво: и барабаны купить, и в долгу не остаться.

На этот раз Кормильцев играл по-крупному и поставил на карту практически всё: деньги, репутацию, будущее нескольких рок-групп. Он дождался очереди, которую его приятели во главе с Юрой Шевчуком заняли с шести часов утра, зашел в ломбард и достал паспорт. Затем снял с пальца обручальное кольцо, а из карманов с грациозностью бывалого фокусника начал вынимать семейные драгоценности. Хмурая приемщица приняла товар, выписала квитанцию, а пожилой бухгалтер достал из сейфа хрустящие советские рубли. Поэт «Урфин Джюса» дважды пересчитал деньги с изображением Ленина и хватко перетянул их резинкой для волос. Кривая улыбка раскроила его лицо от уха до уха.