Кордон

— Есть! — четко ответил начальник поста морской унтер-офицер Яблоков и взметнул руку к бескозырке.

— Давно бы так, — пробурчал себе под нос артиллерист поста матрос Плетнев, стоявший в отделении от губернатора.

Иноземцы, стремясь под разными предлогами проникнуть в Авачинскую губу, изощрялись всячески. У петро-павловцев свеж в памяти случай, происшедший веской 1854 года. Он основательно насторожил губернатора Камчатки.

С Дальнего маяка, мыса Бабушкина, подали сигнал, что приближается торговое вооруженное судно под флагом Соединенных Штатов. Сомнений — впускать или не впускать американский корабль в Авачинскую губу — у Завойко не было. В канцелярии, в его рабочем столе, лежит предписание управляющего Морским министерством. Оно для губерантора Камчатки — руководство к действию В предписании сказано, что по распоряжению президента Северо-Американских Штатов снаряжены две экспедиции: одна с целью установления политических и торговых связей с Японией, другая — ученая, для обозрения западных берегов Тихого океана. В связи с этим правительство Соединенных Штатов просило дружественного внимания

и содействия экспедиции в случае, если корабли зайдут в пределы русских владений на азиатском и американских берегах. «Государь император соизволил передать начальствующим в тамошних наших владениях оказывать экспедициям внимание и приветливость в должных границах благоразумия и осторожности».

Далее в предписании сообщалось, что одна экспедиция вверена коммодору Перри и состоит из линейного корабля, трех пароходов-фрегатов, корвета и четырех шлюпов; вторая экспедиция, ученая, находится под начальством капитана Рингольда. В нее входит военный шлюп, два парохода и бриг.

Завойко, уверенный, что к Авачинской губе приближается одно из судов американской экспедиции, велел выстрелами из «выговорной» пушки приветствовать парусник. Судно вошло в губу, приблизилось к Петропавловской гавани. Документация иностранцев (предъявление таковой губернатор полуострова сделал для представителей всех стран обязательным) подсказала, что прибывшие совсем не те, за кого себя выдают. Василий Степанович приказал таможенникам досмотреть судно. Там стали возражать. Губернатор настаивал на досмотре. И тогда на судне быстренько спустили американский флаг и подняли… английский.

«Вон как оно оборачивается!» — с тревогой подумал Завойко, но своего решения не отменил.

В порт на шлюпе прибыл офицер в английской форме. Весь его вид говорил, что губернатор Камчатки поступает опрометчиво, пытаясь навязывать свои правила представителям «владычице морей».

— Судном командую я, капитан Стортен, — раздраженно представился он генералу. — А выдававший себя за капитана янки-самозванец. Я его не уполномачивал разговаривать с русскими.

— А американский флаг на вашем, английском, корабле поднял тоже янки-самозванец? — с иронией спросил Занойко.

— Под каким ходить флагом — это мое дело, — нагло заявил Стортен.

— Вы вошли в порт под чужим флагом, обманным путем, — строго сказал губернатор. — А посему прошу покинуть нашу губу незамедлительно.

— А если я не покину? — Нахальные глаза англичанина изучающе смотрели на русского генерала.

Василий Степанович, как бы ненароком, повернув голову в сторону Сигнального мыса, на котором хорошо была видна батарея, с расстановкой произнес:

— Тогда мы вынуждены будем поступить с вами так, как положено поступать с теми, кто входит в наши территориальные воды с коварными замыслами…

Ультимативное заявление губернатора Камчатки охладило пыл заносчивого англичанина. «Коммерческое» судно быстро оставило Авачинскую губу.

— Только так надо обращаться с наглыми и высокомерными иностранцами, — сказал Василий Степанович своему помощнику капитану 2 ранга Карлу Васильевичу Фрейгангу, а, подумав, добавил — Впрочем, что для вас теперь Камчатка? Прошедший этап…

Фрейганг согласно кивнул. Он прослужил с генералом Завойко на полуострове более четырех лет. Теперь же, когда его убедительную просьбу перевести для дальнейшего прохождения службы с Камчатки на материк, в Санкг-Пе-тербург, удовлетворили, обрусевший немец сидел на сундуке. Он с нетерпеньем ждал судно, которое возьмет его с семьей на борт.

— Трудно вам тут служилось, — то ли посочувствовал, то ли упрекнул помощника губернатор. — Много хлопот доставляет нам флотский экипаж. Дисциплины в нем — никакой. Безнравственно ведут себя моряки.

— А что можно с ними поделать? — искал оправданий Карл Васильевич. — Служат помногу лет, живут скудно, большинство без жен. Да и не одним флотским экипажем мне приходилось заниматься. Я еще ваш помощник и начальник над портом. Нагрузка великовата-с.