Корабль в пустоте

– Лучше без вещей, чтобы не привлекать внимания, лишь с небольшими сумками, в которые можно положить всё ценное.

– А если нас спросят в оргкомитете, где остальные?

– Мы скажем, что их не видели, приехали втроем. С Колюбакиным.

– Но это же неправда!

– Что есть правда? – по-пилатовски возразил я. – Вот я настаивал на правде в Южноморске, и вызывал всё большие подозрения, пока фактически не очутился под домашним арестом. Что за правда, если вслед за делегатами исчезают записи в гостевом журнале? Правда – это когда нечто совершается по правилам, а если они изменяются по ходу игры? Где здесь вообще в «Аквариуме» правда?

– А вы уверены, что на той странице, которую нам Джонни не показал, записей не было?

– На девяносто девять процентов. Ведь в «Аквариуме»-то они исчезли.

– Не знаю, не знаю… Как отнесутся в нашем университете, что я сразу уехала?

– Во-первых, не сразу. Всё-таки мы отвезли Стригунова в госпиталь, переговорили с врачами. Во-вторых, на самом конгрессе вы были, но конгресс не состоялся. Из аэропорта позвоните в университет и скажете, что в сложившихся обстоятельствах вынуждены немедленно возвратиться, так как непонятно, кто будет оплачивать ваше дальнейшее пребывание в Венеции. Слово «оплачивать» – волшебное для бюрократов, у них тут же исчезнут аргументы в пользу того, чтобы вы задержались за границей. Вот увидите. Так что, пожалуйста, звоните домой Стригунову, – я кивнул в сторону городского телефона на прикроватной тумбочке. – Утром оплатим.

Лилу втянула носом воздух.

– Сейчас, соберусь с духом. – Она допила виски, выпрямила плечи и пошла к телефону с той же решимостью, с какой обычно входят к зубному врачу.

– Какой код России?

– Десять семь.

Она набрала номер, некоторое время ждала.

– Алло! Добрый вечер! Зинаида Альбертовна? Извините за поздний звонок. Это Ольга Витальевна Глазова, помощница Павла Трофимовича, из Венеции. – Тут Лилу сказали нечто такое, отчего по лицу ее пробежала злоба. – Зачем звоню? Ну, наверное, не для собственного удовольствия. – В голосе Глазовой появился металл, знакомый мне по разговору с ней в автомобиле. – Выслушайте меня, пожалуйста, внимательно. У меня для вас тяжелое известие. С Павлом Трофимовичем на площади Сан-Марко случился инсульт. Он доставлен в бессознательном состоянии в реанимацию больницы «Оспедале Чивиле ди Венеция». Она находится у пристани «Оспедале». Пока мы с коллегой Лосевым были там, он в сознание так и не пришел. Если у вас или у кого-то из родных есть шенгенская виза, мы с господином Лосевым рекомендуем вам незамедлительно прибыть к нему в госпиталь, в Венецию. Того же мнения придерживаются врачи.

Женщина на другом конце провода закричала так, что даже я услышал:

– Сука! Это ты его довела! Поганая сука! Ты затрахала Пашу до смерти, а теперь я должна лететь к нему в больницу?

Лилу повысила голос.

– Мое дело поставить вас в известность, а вы поступайте, как знаете. Запишите, чтобы не перепутать: больница «Оспедале Чивиле ди Венеция», пристань «Оспедале». – Она бросила трубку.

Глазова вернулась к столику, сама налила себе виски.

– Ну вот, я сделала это. Напьюсь сегодня, а завтра не смогу никуда ехать.

– Не напьетесь, нервное напряжение большое. – Самого меня алкоголь почти не брал.

Лилу посмотрела в сторону.

– Ну, вы, всё, конечно, поняли, объяснять не надо.

– Вы не волнуйтесь, вы мне еще в Южноморске по пути на кладбище сказали, что Стригунов ваш любовник.

– Да? Интересно, чего это я так разоткровенничалась с первым встречным?

– Вы сами искали встречи со мной. Вы говорили, что не можете уже сделать вид, что инсульт Павла Трофимовича не касается, и чувствуете, как где-то рядом с вами чавкает болото.

– Это точно то, что я сейчас испытываю. – Она положила ногу на ногу, отчего ее блестящее бедро заголилось, откинулась на спинку креслица, прикрыла глаза. – А как вы думаете, эта шутка ваша на вапоретто могла вызвать ревность Павла Трофимовича и стать причиной инсульта?

– У человека апоплексического склада, имеющего молодую любовницу, всегда есть причина для инсульта.

– Вы говорите, как Зинаида Альбертовна.

– Но ведь и она в чем-то права. Или нет?

– Скорее нет. Такие, как Стригунов, от секса не умирают. Любовник он был так себе.

– А чего же вы тогда с ним? Из-за места, что ли?

– Представьте, из-за места! У нас в Южноморске не так много этих мест!

– Ну, и машинку он вам, наверное, купил.

– Купил! И что же? Или вы из тех, кто считает, что любимым женщинам не нужно дарить подарки? Их надо только использовать? А вообще, зря вы так: он, в общем, неплохой человек. У нас в провинции, если ты незамужняя, есть варианты и похуже.

– Ольга Витальевна, не поймите меня неправильно, но, если вы хотите быть с Павлом Трофимовичем в это трудное для него время, упаси меня Бог мешать вам.

– Ага! А сами улетите?

– Ну, а вы как думаете? Я же не стал бы оставаться с Колюбакиным, если бы с ним, паче чаяния, случилось нечто подобное? А Стригунов, простите, мне не ближе Колюбакина.

– Кстати, о Колюбакине. А если утром он объявится?