Корабль мертвецов

Лицо у Хэрта было мрачное и напряженное, как у человека, который наконец смирился со смертельным диагнозом.

– Он где-то рядом, – жестами ответил он. – Но он на себя не похож.

– Только не говори, что…

Я оборвал себя на полуслове, уставившись на пожеванную туфлю на дорожке. И вспомнил свой сон: огромные зеленые глаза и ряды зубов. Нет, не может быть, чтобы Хэрт имел в виду именно это! Ни одно проклятое кольцо не действует так быстро, правда?!

– Вы… вы пытались разведать, что там, за забором? – спросил я.

– Боюсь, что так. – Блитцен говорил одновременно и вслух, и на языке жестов, поскольку из-за вуали Хэрт не мог читать по губам. – Вся коллекция редких камней и артефактов Олдермана исчезла. Золото тоже. Так что, если точило, которое мы ищем, было где-то в доме…

– То теперь оно в другом месте, – показал Хэрт. – Теперь это часть его груды сокровищ.

«Груду» Хэрт показал, сжав кулак перед своим подбородком так, словно хватал что-то ценное. «Сокровище, – говорил этот жест. – Мое. Не тронь, убью!»

– И что, – я попытался сглотнуть, но в горло словно песка насыпали, – вы нашли, где он хранит свои сокровища?

Я знал, что моим друзьям отваги не занимать, но меня ужасала одна мысль о том, что они ходили за этим забором, заглядывая повсюду. Популяции белок подобное поведение явно не пошло на пользу.

– Думаю, мы нашли его логово, – сказал Блитц.

– О, здорово. – Мой голос звучал как-то непривычно пискляво и тихо. – Теперь у Олдермана есть логово. А… его самого-то вы видели?

Хэртстоун покачал головой:

– Только почуяли запах.

– Ладно, – сказал я. – Это совсем не страшно.

– Скоро сам все поймешь, – вставил Блитц. – Так проще, чем объяснять.

Я бы с радостью отказался от этого предложения, но никак не мог позволить Блитцу и Хэрту снова войти в эти ворота без меня.

– А п-почему местные эльфы до сих пор ничего не предприняли насчет усадьбы? – спросил я. – Когда мы в прошлый раз сюда явились, им не нравилось, что мы просто шатаемся поблизости. А теперь что, соседи не жалуются?

Я махнул рукой в сторону развалин. Они ведь были не просто бельмом на глазу, а еще и убивали лебедей, грызунов и случайно забредших эльфов-коммивояжеров – такое определенно было нарушением правил микрорайона.

– Мы обращались к властям, – сказал Блитц. – Половину того времени, что мы тут провели, мы имели дело с эльфийскими бюрократами. – Он содрогнулся под своим плотным плащом. – Может, ты удивишься, но полиция не захотела нас слушать. Мы не смогли доказать, что Олдерман умер или пропал. У Хэртстоуна нет законных прав на фамильные земли. А что до приведения территории в порядок, полиция только и сподобилась, что повесила эти идиотские таблички. Они не собираются рисковать своей шкурой, сколько бы соседи ни жаловались. Эльфы строят из себя мудрецов, но на самом деле они народ суеверный и невежественный. Не все, конечно. Прости, Хэрт.

– Я не виню полицейских, – показал Хэртстоун. – Ты сам бы пошел туда, если бы у тебя был выбор?

Он был в чем-то прав. При одной мысли о том, что придется тащиться через земли поместья, когда в высокой траве к тебе может незамеченным подобраться кто угодно, у меня в желудке принимались скакать прыгающие бобы[55]. Полицейские Альфхейма были настоящие храбрецы, когда требовалось выставить постороннего за пределы микрорайона. А вот чтобы соваться в развалины особняка, хозяин которого сошел с ума, и встретиться лицом к лицу с реальной опасностью… Нет, это не по их части.

Блитцен вздохнул:

– Ладно, что толку тут торчать. Пойдем поищем дорогого старенького папочку.

По мне, так лучше уж еще один обед с Эгиром и его доченьками или еще один смертный бой с грудой глины. Черт, да я даже охотнее согласился бы выпить гуавового сока со стаей волков на крыше особняка дяди Рэндольфа.

Мы перелезли через ворота и стали пробираться в высокой траве. Комары и гнус роились вокруг наших лиц. Кожу покалывало из-за яркого солнца, из каждой моей поры лил пот. Я подумал, что Альфхейм – прекрасный мир, но только до тех пор, пока его маникюрят, подстригают и марафетят специально обученные слуги. Стоит позволить ему одичать, он полностью приходит в запустение. Может, и с эльфами та же история? Внешне они все такие спокойные, вежливые и исполненные величия, но стоит дать им волю… Мне уж точно не хотелось встречаться с «обновленным и ухудшенным» мистером Олдерманом.

Развалины дома мы обошли стороной, чему я очень обрадовался. Я слишком хорошо помнил синюю меховую шкуру в старой комнате Хэртстоуна, которую нам пришлось покрыть золотом, чтобы заплатить вергельд за смерть его брата. Я помнил доски с правилами на стенах этой комнаты, где за каждую провинность полагался штраф, чтобы долг Хэрта перед отцом никогда не уменьшался. Мне не хотелось даже близко подходить к этому месту, пусть от него и остались одни руины.

Когда мы пробирались через задний двор, под ногой у меня что-то хрустнуло. Оказалось, я наступил на скелет маленького оленя и проломил ему ребра.

– Фу…

Хэртстоун хмуро оглядел высохшие останки. На костях осталось совсем немного мяса и несколько клочьев меха.