Корабль Иштар

Машина, одна из самых фешенебельных европейских моделей, мягко пронеслась по Пятой авеню и повернула к северу. Конзардине нажал другую кнопку - штора отделила салон от кабины водителя. Тусклый свет излучала только скрытая маленькая лампочка. Я заметил, что девушка успокоилась и теперь сидела, глядя на носки своих изящных узких туфелек. Вальтер достал портсигар. Я последовал его примеру.

- Вы не возражаете, Ева? - заботливо спросил я.

Девушка даже не взглянула на меня. Конзардине был полностью погружен в свои мысли. Вальтер мрачно смотрел поверх моей головы. Я прикурил и попытался определить направление движения. Мои часы показывали без четверти десять.

Плотно зашторенные окна не пропускали даже отблесков света. Машина то и дело останавливалась, словно перед светофорами, и я решил, что мы все еще едем по Пятой авеню. Затем начались непрерывные вилянья и повороты, как будто мы выехали на боковые улицы. В какой-то момент мне показалось, что машина сделала полный круг. Наконец я потерял всякое представление о направлении, чего они без сомнения и добивались.

В десять пятнадцать машина стала резко набирать скорость, по-видимому, мы выехали из города. Вскоре повеяло прохладой и свежестью. Возможно, мы были на Вестчестере или Лонг-Айленде. Этого я не мог определить.

Ровно в одиннадцать двадцать машина остановилась И после минутной задержки тронулась снова. Я услышал, как сзади нас лязгнули тяжелые металлические ворота. Еще минут десять быстрой езды - и опять остановка. Конзардине очнулся от своих мечтаний и с треском поднял шторы. Шофер распахнул двери. Ева выпорхнула из машины, за ней - Вальтер.

- Мы приехали, мистер Киркхем, - приветливо сказал Конзардине, как будто он был любезным хозяином, доставившим к себе домой в высшей степени желанного гостя, а не пленника, захваченного самым возмутительным образом.

Я вышел. Мутный глаз луны, предвещающий шторм, тускло глядел на великолепный дворец, как будто перенесенный сюда с берегов Луары. Ярко горел свет в его крыльях и башенках. Через парадные двери во дворец вошли девушка и Вальтер. Я огляделся. Возникало впечатление, что этот уединенный дворец окружен бесконечным лесным пространством, заслоняющим его от внешнего мира.

Конзардине взял меня под руку, и мы прошли следом за девушкой и Вальтером.

Два здоровенных араба стояли по обе стороны парадного входа.

Я не смог сдержать восторженного восклицания, когда, переступив порог, мы оказались в огромном холле.

Лучшие из лучших шедевров средневековой Франции были собраны здесь. Длинные, изысканно готические галереи были увешаны шпалерами и гобеленами в треть высоты до Сводчатого потолка, их хватило бы на три огромных музея. Тут же размещались щиты и оружие поверженных королей.

Конзардине не дал мне времени рассмотреть все это. Он указал мне на вышколенного английского лакея, неожиданно оказавшегося рядом:

- Томас позаботится о вас. Увидимся позже, Киркхем.

- Сюда пожалуйте, сэр, - Томас с поклоном ввел меня в миниатюрную часовню, спрятанную в одной из стен холла. Он нажал на ее изукрашенную резьбой заднюю стену. Она отъехала в сторону, и мы вошли в маленький лифт. Когда лифт остановился и отодвинулась панель, служившая ему дверью, я оказался в прекрасно обставленной спальне, роскошь которой могла сравниться с великолепием парадного холла. Тяжелые шторы скрывали вход в ванную комнату.

На кровати лежали нарядные брюки, рубашка, галстук и прочая одежда. Через несколько минут я уже был вымыт, чисто выбрит и облачен в вечерний костюм. Все было мне впору. Когда слуга открывал дверцу стенного шкафа, мое обостренное внимание привлек висевший там плащ. Я заглянул в шкаф.

Там висели точные копии всего моего клубного гардероба. Даже на портновских метках в карманах стояла моя фамилия.

Я подумал, что наблюдавший за мной исподтишка слуга ожидает выражений удивления, но я не доставил ему этого удовольствия. Я уже просто не мог больше удивляться.

- Куда я теперь должен идти? - спросил я.

Вместо ответа он отодвинул панель и подождал, пропуская меня в лифт. Когда лифт остановился, я, естественно, подумал, что сейчас снова окажусь все в том же огромном холле. Но вместо холла передо мной открылась маленькая отделанная дубом совершенно пустая прихожая. Около единственной двери из дуба более темного тона стоял араб, по-видимому, ожидая меня, так как слуга с поклоном вышел из лифта, подождал, пока выйду я, зашел обратно и исчез за панелью.

Араб приветствовал меня на восточный манер. Открывая дверь, он снова поклонился, молитвенно сложив руки. Я шагнул через порог. Часы начали бить полночь.

- Прошу, Джеймс Киркхем! - раздался незнакомый голос. - Вы предельно точны.