Корабль Иштар

- О боги! Я же говорю, это давно известный танец, - раздраженно ответила женщина. - Его многие танцевали.

- Это Нарада, Она принадлежит Белу, - сказал ассириец.

- В этой стране все прекрасные женщины принадлежат Белу? - в голосе перса звучал гнев. - Клянусь Девятью Преисподними - король Цирус дал бы за нее десять талантов золота!

- Тише! - взмолился ассириец.

- Тише, - повторили еще двое.

Нарада продолжала свой танец. Музыка зазвучала громче; в ней слышалось томление, нега - словно билось само сердце страсти.

Кровь глухо стучала у Кентона в висках.

- Иштар покоряется Белу! - с восхищением произнес ассириец.

Перс весь подался вперед.

- Эх! - воскликнул он. - Цирус дал бы за нее пятьдесят талантов золота! Она как пламя! - голос Зубрана звучал тихо, сдавленно. - Но если она принадлежит Белу, то почему она так смотрит на жреца?

Рокот толпы заглушил слова Зубрана; люди не видели и не слышали ничего, кроме музыки и танца.

И Кентон тоже забыл обо всем!

Колдовские чары рассеялись, и Кентон в ярости ударил кулаком по камню. Внезапно что-то произошло с Шаран. Казалось, ее забытье нарушено. Откинув рукой пурпурное покрывало, она повернулась и быстро направилась к потайной двери.

Танец оборвался, музыка стихла; вновь зашевелились люди, раздался шепот.

- Так не положено! - ассириец вскочил на ноги. - Танец еще не закончен.

Удар грома раздался прямо над головой.

- Она ждет не дождется бога, - бесстыдно сказала женщина.

- Это Иштар! Она похожа на луну, что скрывает свой лик за тучкой! - Юноша шагнул к жрице, окруженной воинами.

Поднявшись и схватив его за руку, женщина повернулась к воинам:

- Он сумасшедший! Он живет у меня. Пожалуйста, не трогайте его! Сейчас я его уведу!

Но юноша вырвался и оттолкнул ее. Он бросился вперед через площадку навстречу приближающейся жрице. Кинувшись ей в ноги, он закрыл лицо краем ее плаща. Она остановилась и, не поднимая покрывала, посмотрела на него. В ту же секунду жрец Бела оказался рядом с ней. Ногой он отшвырнул юношу в сторону.

- Эй! Алрак! Друкар! Взять его! - закричал он.

Обнажив мечи, двое воинов бросились к юноше.

Послышался тихий шепот жрецов. Толпа молчала.

Юноша извернулся, вскочил на ноги и посмотрел прямо в лицо жрице.

- Иштар! - воскликнул он. - Открой мне свое лицо, а потом я умру!

Жрица стояла неподвижно, как будто ничего не видела и не слышала. Воины схватили юношу, скрутили ему за спиной руки. И вдруг какая-то сила влилась в тело юноши - казалось, он стал выше ростом. Отшвырнув от себя воинов и ударив жреца по лицу, он схватил покрывало Шаран.

- Я не умру, пока не увижу твоего лица, о Иштар! - С криком он сорвал покрывало…

Кентон видел перед собой лицо Шаран.

Но она была не такой, как на корабле, полной сил и огня жизни.

На Кентона смотрели широко раскрытые невидящие глаза, грезы правили ее разумом, погруженным в запутанные лабиринты миражей.

Раздался резкий голос жреца:

- Убейте его!

Два меча пронзили грудь юноши.

Он упал, не выпуская из рук покрывало. Шаран все так же бесстрастно смотрела на него.

- Иштар! - прошептал юноша. - Я увидел тебя!

Взгляд его остановился. Взяв из сжатых рук покрывало, Шаран набросила его на себя и поспешила к храму. Кентон потерял ее из виду.

Шум толпы нарастал. Оттесняя людей назад за стройные колонны, воины хватали некоторых и уводили. Мимо жреца прошли его помощники, потом тихо проскользнули девушки.

На широкой площадке, обрамленной сказочными колоннами, остались лишь танцовщица и жрец. Грозовое небо становилось все темнее, все быстрее сгущались тучи. Острый язык пламени в светильнике на алтаре разгорался ярче, как гневно поднятый алый меч. Вокруг Керубов сгустились тени. Металлические раскаты не прекращались, приближаясь с каждой минутой.

Когда Шаран ушла, Кентон хотел открыть вторую дверь, но что-то подсказало ему, что еще не время, что нужно выждать еще немного. Вскоре к его окну подошли танцовщица и жрец, остановившись совсем рядом.

ЧАСТЬ 5

23. Танцовщица и жрец

- Я думаю, Бел доволен нашей молитвой, - услышал Кентон голос танцовщицы.

- О чем ты? -глухо спросил жрец.

Приблизившись, Нарада подняла к нему трепетные руки.

- Шаламу, - трепетала она, - разве я танцевала для бога? Ты ведь знаешь, я танцевала для тебя. А ты, Шаламу, кому ты молился? Богу? Нет, жрице. А она, кому молилась она?

- Она молилась Белу! Нашему Повелителю Белу, который владеет всем! - горько сказал жрец.

- Шаламу, она молилась самой себе, - с насмешкой произнесла танцовщица.

- Она молилась Белу, - повторял жрец безрадостно.

Трепетные, страстные руки Наряды коснулись его.

- Шаламу, разве есть такая женщина, которая молилась бы богу? - спросила она. - Ах нет! Я - женщина, и я знаю. Эта жрица принадлежала бы богу - и никому из людей. Она слишком высоко себя ценит, чтобы принадлежать человеку. Она любит только себя. Она боготворит себя. Она преклонялась бы перед собой, если бы принадлежала богу. Женщины делают из мужчин богов, чтобы потом любить их, и ни одна женщина не любит бога, если он создан не ею, Шаламу!

- Что ж, я молился ей! - уныло ответил жрец.

- А она - себе! - сказала танцовщица.