Корабль Иштар

- Встаньте! - воскликнул король. Все трое поднялись. Король сделал пальцем знак Кентону.

- Почему ты так разгневался, - спросил он, посмеиваясь, - когда я даровал смерть этим двоим? Да знаешь ли ты, как пламенно ты будешь молить о смерти и вспоминать быстрые стрелы моих лучников, пока Кланет не расправится с тобой?

- Это было убийство, - ответил Кентон, не мигая глядя в водянистые глаза.

- Мой кубок должен быть полон, - спокойно ответил король. - Девушка знала, какое наказание ее ждет. Она нарушила закон, и она убита. Я справедлив.

- Наш повелитель справедлив! - пропел китаец.

- Он справедлив, - отозвались лучники и девушки с кувшинами.

- Стрелок заставил ее страдать, тогда как я хотел для нее безболезненной смерти. Поэтому он убит, - сказал король. - Я милосерден.

Наш повелитель милосерден! - пропел китаец.

- Он милосерден! - эхом отозвались лучники и девушки с кувшинами.

- Смерть! - радость заиграла на морщинистом лице короля. - Знаешь ли ты, что смерть - величайшее из всех благ? Она - единственное, в чем боги не могут нас обмануть. Только она одна сильнее их непостоянства. Только она одна полностью принадлежит человеку. Она выше богов, сильнее богов, она не считается с ними - ибо даже боги должны умереть, когда пробьет их час! Ах! - вздохнул он, и на какой-то краткий миг исчезла вся веселость. - Ах! Когда я жил в Чалде, там был один поэт, знавший, что такое смерть и как рассказать о ней. Его звали Малдронах. Здесь никто не слышал о нем…

Потом он продолжил тихо:

Лучше мертвым быть, чем живым,
Но лучше всего вообще не быть!

Кентон слушал, и постепенно его гнев сменялся интересом к этой странной личности. Он знал Малд-ронаха из древнего Ура; как раз на это стихотворение он наткнулся, когда исследовал надписи на глиняных табличках, которые Гайльпрехт нашел в песках Найневе, это было в той, другой жизни, теперь почти забытой. И невольно Кентон начал читать последнюю мрачную строфу:

Жизнь - это просто игра,
Нам не дано угадать, да и не хочется знать,
Что же нас ждет в конце…

- Что?! - воскликнул король. - Ты знаешь Малдронаха! Ты…

Опять превратившись в короля Кола, он затрясся от смеха.

- Продолжай! - приказал он. Кентон почувствовал, что Кланет весь дрожит от ярости, и тоже рассмеялся, встретившись взглядом с блестящими глазами короля. Пока Повелитель Двух Смертей коротал время, осушая по очереди кубок и кувшин, он дочитал стихотворение Малдронаха, в необычный танцевальный ритм которого странно вплетался медленный размер:

Проходить над глубокою бездной,
И с опасностью в прятки играть,
И от этой игры бесполезной
Путеводную нить потерять.
Отворились какие-то двери,
Вот пространство - и можно шагнуть,
Все, что видел, и все, во что верил, -
Что оно, - если кончен твой путь?
А быть может, не жил ты на свете
Никогда. Так о чем сожалеть?
Так лети же вперед, словно ветер,
Если не о чем сожалеть.
Ах, лучше мертвым быть, чем. живым,
Но лучше всего вообще не быть!

Король долго сидел задумавшись. Наконец он взял кувшин и сделал знак одной из девушек.

- Он будет пить со мной, - сказал король, указывая на Кентона.

Лучники расступились, давая дорогу девушке. Она остановилась перед Кентоном и поднесла кувшин к его губам. Кентон выпил и в знак благодарности поклонился королю.

- Кланет, - сказал король, - если человек знает Малдронаха из Ура, он не может быть рабом.

- Но повелитель, - продолжал настаивать черный жрец, - этот человек - мой раб.

Король вновь замолчал и только поочередно протягивал руку то к кубку, то к кувшину, переводя взгляд с Кентона на Кланета.

- Подойди сюда,' - наконец произнес он и сделал Кентону знак пальцем, указав ему на место рядом с китайцем.

- Повелитель! - сказал Кланет обеспокоенно, но все столь же упрямо. - Мой раб останется рядом со мной.

- Вот как? - рассмеялся король. - Язва на брюхе комара! Рядом с тобой?

Опять натянулись тетивы.

- Повелитель, - Кланет тяжело вздохнул и склонил голову. - Он идет к тебе.

Проходя мимо черного жреца, Кентон услышал, как у того скрежетали зубы и как тяжело он дышал, будто только что пробежал большое расстояние. Усмехнувшись, Кентон прошел между расступившимися лучниками и предетал перед королем.