Корабль дураков; Избранное

А жены их тогда в печали

Промеж собою толковали —

Не сгинули ль мужья навек,

Не ждать ли им в дому калек…

Едва туман на землю пал,

Старейшин бургомистр созвал,

Чтобы на белку поглядеть.

Глядь, им и не о чем скорбеть!

И вскоре, веселы, они

Болтали, как и в оны дни,

А страха как и не бывало…

Когда ж немного рассветало,

И остальные все тайком

Пришли, ступив под кров молчком,

Да и не часто поминали

Про свой переполох и дале,

Что вызван белочкой лишь был.

Я стих тотчас о нем сложил,

Но не для чьей-нибудь обиды,

Повеселить имел я виды, —

Кто ж впрямь доказывать возьмется,

Что с ним такое ж не стрясется.

Тому примеры ведь бывали,

Что нечто, важное вначале,

К концу — всего пустяк смешной;

Гора рождает мышь порой,

Как это описал Эзоп.257

На этом кончить должно, чтоб

Я недругов не наживал.

Вот что Ганс Сакс вам рассказал.

МЕЛЬНИК И СТУДЕНТ

258

На Красной мельнице когда-то,

Не ведая нужды, богато

Достойный мельник жил один.

Был у него толковый сын.

Отец послал его учиться,

И сын, привыкший не лениться,

Постиг премудрость раньше сроку.

Священник жил неподалеку,

Он был им родич и сосед.

И подал мельнику совет,

Чтоб мальчик продолжал ученье.

Ведь надо взять в соображенье,

Как ум его заблещет, коли

Поучится он в высшей школе.

Совету добрый мельник внял

И сына в Ингольштадт259 послал.

Приехал сын туда учиться —

К отцу спешит он обратиться

И денег выслать просит всё —

Нужны, мол, книги, то да се.

Юристом-де желает стать,

И начал право изучать,

И скоро доктор прав он будет,

Коль денег вдоволь раздобудет.

Три года — то немалый срок.

Отцу повытряс кошелек.

Тот просит, чтобы сын явился,

Чтоб рассказал, чему учился,

Что выучил, и кем он стал,

И денежки куда девал.

Когда приехал сын домой,

Отец сказал ему: «Сын мой,

Ты покупал немало книг,

А ну-ка покажи мне их!»

И толстый том студент несет,

То codex,260 то законов свод.

Печать крупней в средине там,

Печать помельче по краям.

Вот мельник начал том листать

И видит разную печать.

Дивится этому отец

И сыну говорит: «Малец,

Так напечатано зачем?»

«Да ты пойми, отец, затем,

Что покрупней печать — закон,

Помельче — глоссы»,261 — молвит он.

А мельник говорит: «Сынок,

Ведь я в латыни не знаток,

Про глоссы, для чего они,

Мне по-немецки объясни».

И сын сказал: «Сам текст — закон,

Что принят нами испокон,

Идет от древних он царей,

Судебник справедливый сей.

На каждый casus262 здесь статья,

И должен был по ней судья

Свой неподкупный править суд.

Но годы-то, отец, идут, —

И толкования ученых

Об этих набрались законах:

Как нужно право понимать,

Как ложь от правды отличать,

И, вечно споря меж собой,

Все объясняли вразнобой

Ученые. Их спор разросся.

Вот так, отец, сложилась глосса».

Доволен мельник не остался,

Но и перечить не пытался,

А только вымолвил: «Послушай,

Сынок, сегодня ты откушай

У дяди своего, ты ныне

С ним побеседуй по-латыни

О том, чему ты научился,

Что ты узнал, чего добился

И для чего, сыночек мой,

Мы деньги тратили с тобой».

Сынок ушел. Законов свод

Старик отец тотчас берет.

Ad marginem он по шнурку

Рубить стал мелкую строку,263

Да и оттяпал топором

Все примечания кругом.

Он это дело ладно справил

И в целости закон оставил,

Как был он, точно по шнуру.

Домой вернувшись ввечеру,

Сын видит, что по всем углам

Теперь порхают глоссы там,

И, тем напуганный немало,

Взглянул он — что же с книгой стало?

И в страхе говорит: «Отец,

Что это значит наконец?

Затем меня услал ты в гости,

Чтоб портить книги мне со злости?»

Сказал отец: «Да глянь сначала!

Куда получше книга стала!

Отсек я — как ты не поймешь —

Одни лишь глоссы, только ложь,

Но правда, что в ней содержалась,

Смотри — нетронутой осталась!»

Студент ответил: «Но доход

Мне правда небольшой дает.

Без этих глосс я бы не смог

Сплести противнику силок,

Беру из этих сочинений

Я аргументы для прошений,

Мне эти маленькие строчки

Нужны как повод для отсрочки,

Чтоб и неправедное дело

В моих руках не прогорело.

Вот в чем, отец, мое искусство,

И в доме с ним не будет пусто.

Что правды добиваться зря?»

Вздохнул тут мельник, говоря:

«Хоть прост наш деревенский люд,

Но прост зато у нас и суд.

Мы под открытым небом судим,

Чтобы все видно было людям.

Наш суд и справедлив и скор,

А крючкотворы приговор

Свой длинный сочиняют долго,

И мало правды в нем и толка.

Вы, стряпчие, нехороши,

В вас христианской нет души.

Я даже пфеннига, поверь,

Тебе, сынок, не дам теперь.

Как я, трудом теперь кормись.

С юриспруденцией простись,

Пока души не погубил».

К тому Ганс Сакс и шванк сложил.

ПОЧЕМУ КРЕСТЬЯНЕ МЕЛЬНИКАМ НЕ ВЕРЯТ

264

Недавно мельник в разговоре

Спросил: «Откуда это горе,

Что мужики по деревням

На медный грош не верят нам,

За честных нас людей не чтут,

Хотя и в пользу всем наш труд?»

Ему сказал я: «Правда это.

Но вот послушайте: жил где-то

В Баварии однажды мельник,

Большой пройдоха и бездельник.

Себе две мерки из мешка

Он отсыпал исподтишка.

Мужик придет ли, хлебопек,

Он каждого обмерить мог.

Пошла налево и направо

Про мельника худая слава.

Был там в деревне мужичок.

Повез молоть он ржи мешок

И дал себе зарок такой:

Что с мельницы он ни ногой,

Пока зерно мукой не станет.

Его-то мельник не обманет!

Сел и с мешка не сводит глаз.

А мельник и смекнул как раз:

Он к мельничихе побежал,

Недолгий с ней совет держал.