Корабль дураков; Избранное

Честят, разносят в пух и прах:

Ах, еретик! Ах, еретичка!

В день постный смели съесть яичко!

Немедленно их отлучить!

Не жди того, чтоб облегчить

Здесь согласились наказанье:

Напрасно издавать стенанья,

О снисхождении моля.

Потравою губить поля

И прочие творить бесчинства,

Всемерно поощряя свинство

Своих наемников-солдат,

Что грабят всех людей подряд,

И вкупе с челядью разбойной

Вести бесчисленные войны,

Потоки крови проливать,

Людей нещадно убивать,

Сжигать их мирные жилища

И оставлять лишь пепелища

Там, где недавно жизнь цвела, —

Вот вам епископов дела!

Не значит ли то жрать овечек?

Ягненок у волков ответчик

За ненасытный голод их;

Но часто и волков самих

Мы под овечьим зрим обличьем;

Овечек так удобней стричь им,

Но жадность волка выдает,

И всяк его опознает.

……….

Нет хищников жадней и злее…

Теперь на очереди — змеи,

Или, иначе говоря,

Монахи. Племя их не зря

Веками кровь из нас сосало:

За деньги, яйца, свечи, сало,

За уток, кур, сыры, масла

Творили добрые дела

У нас монашеские братства —

За то и нажили богатство!

Повадки их теперь ясны:

Пустые выдумки и сны,

Нелепейшие измышленья

Нам выдают за откровенья,133

А так как освятил их Рим,

Выходит — надо верить им

И не скупиться на монету!

Что в баснях этих правды нету,

А есть один обман и ложь,

Не так-то сразу и поймешь!

Вот и заводят понемножку

Тебя на скользкую дорожку,

Чтоб от Христа ушел ты прочь

В безверье иль, что то же, в ночь.

……….

Монаха Лютера ученье

Недаром привело в смятенье

Льва, то есть папу, — этот плут

Почуял, чем запахло тут:

Грозит урон его доходам,

Что неизменно, год за годом,

Стекались в папский фиск134 рекой;

Подвергнутся судьбе такой

Все бенефиции,135 налоги,

Которыми, твердя о боге,

Кормились полчища попов;

За отпущение грехов

Не ждать отныне щедрой платы,

Не смогут римские прелаты,

Как прежде, снискивать свой хлеб

За счет паломнических лепт;

И папе не бывать единым

Над всей землею господином,

Как только правда победит.

Вот папа судит и рядит,

Как правде преградить дорогу.

Он хочет получить подмогу

И просит герцога предать

Огню все то, что написать

Успел строптивый августинец.

Преподнести такой гостинец

Замыслил папа — он хитер!

Но герцог Фридрих на костер

И не подумал божье слово

Отправить.136 «Нет!» — сказал сурово

Он, когда папа снесся с ним,

Чтоб Лютера послал он в Рим.

Но папа, не смутясь нимало,

Зовет на помощь кардинала,

И в Аугсбурге кардинал

К молчанью Лютера призвал.

Но что его ученье ложно,

То оказалось невозможно

Евангелием подтвердить.

Не стал тут папа ни судить,

Ни разбирать его ученье,

Подвергнув просто отлученью

И Лютера и иже с ним;

Но пишет тот, неустрашим,

Не убоялся папской буллы!137

Презрев угрозы и посулы,

Не отступил он ни на шаг!

Тогда он вызван был в рейхстаг138

И натиск выдержал жестокий:

Потребовал синклит высокий,

Чтоб он отрекся от всего,

Чему учил. Хуля его,

Но в споре силой с ним не мерясь,

Ему там приписали ересь.

А он, не уступив ни в чем,

Стоит упорно на своем!

……….

Монашеская братья в страхе;

Неистово вопят монахи:

«Евангелие возвещать

Он вздумал, ну, а где печать,

Где подпись папы в подтвержденье,

Что истинно его ученье?

Нет, Лютер — гнусный еретик!

Чтоб он врасплох вас не застиг,

Вам следует остерегаться.

Не может церковь заблуждаться!

Творите добрые дела!

Вносите на колокола!

Платите за богослуженья

И умножайте приношенья!

В чистилище зачтется вам.

Спешите! Помогайте нам!

Вы ночью спите безмятежно,

А мы псалмы поем прилежно!»

Монаший сброд недаром рьян

В улещивании мирян:

Встревожен он, и не на шутку,

Но тянет старую погудку.

О вере истинной — молчок.

Упоминать о ней не впрок.

И то: в подвалах сякнут вина,

Пустеют риги и овины,

Никто не дарит ничего…

Подумать только — каково

Им жить с пустыми закромами!

А ведь превозносили сами

Простое, скудное житье.

Теперь у них одно нытье:

Не по нутру сидеть без денег!

«Преступник, еретик, мошенник!» —

Монахи Лютера честят

И злобной клеветою мстят,

Но сунуться на свет не смеют

И лишь исподтишка умеют

Разжечь к Евангелью вражду

В сердцах монахинь, к их стыду.

Лягушек, квакающих где-то,

Иные университеты

Напоминают нам весьма.

Ученых богословов тьма

На Лютера озлилась тоже.

И тщатся, лезут вон из кожи —

Да не докажут ничего!

Языческое колдовство —

Их богословская наука!

Вот оттого-то вся их мука,

Что их язычеству народ

Теперь уж веры не дает:

С него довольно этой дряни!

Гогочущих гусей миряне

Собой являют нам, когда

Они шельмуют без стыда,

Оплевывают, проклинают

Ученье, коего не знают.

Кричат они: «Увы и ах!

Чему он учит, ваш монах?

Он все поставил вверх ногами:

Теперь уж добрыми делами

Не должно заниматься нам;

Служить святым, поститься — срам!

Нельзя паломничать отныне,

Вносить на храмы благостыни

И отпущенья покупать.

Ваш Лютер вздумал накропать,

Что грех есть то лишь, что от бога

Запрещено нам, смертным, строго.

Лишь веру превозносит он.

Нет, Лютер просто неумен.

Как будто до его вещанья

Никто не читывал Писанья!

А наши деды и отцы

Ведь тоже были не глупцы!

И что от них мы получили,

Чему веками нас учили —

Все это глупость, чепуха?

Нет, вера новая плоха!

Рассказывает Лютер басни,

И ничего нет их опасней.

Его — уж слишком он остер —

Отправить надо на костер

С его приспешниками вместе!»

Вот вопли тех, в ком жажда мести