Корабль беглецов

Когда, наконец, предоставился случай встретиться, это случилось в неподходящий момент. Прекрасная Мария сидела в Клубе под названием «Теперь и всегда», представлявшем собой пристройку к публичному дому и предназначавшемся в основном для эффективного вытягивания денег из карманов пилотов и докеров. Мария не любила подобные места, с их агрессивными официантами и назойливыми проститутками обоего пола. В «Теперь и всегда» ее привели Ву и Пете Рэй, двое пилотов, которые доставляли груз для хозяина бара и имели здесь какие-то дела.

Ву и Пете Рэй были сверстниками Паско. Их семьям удалось выжить благодаря эксклюзивному контракту с «Портфайер» на поставку медикаментов с базы Безель на остальные окраинные системы вроде Анжелики. Подобный контракт «Де Соарес Экспрессуэйз» заключил с ПДК. Иногда они уступали часть груза «Беглецу», и теперь, возможно, «Беглец» даст заработать им. Ву и Пете Рэй знали Марию и Юби с рождения, а Мария и Юби виделись с ними и их пятью детьми чаще, чем с другими пилотами, работавшими в этой части космоса.

«Теперь и всегда» был их четвертой забегаловкой за этот вечер. Пока Пете Рэй, положив свои большие коричневые руки на стойку бара, разговаривала с хозяином, Ву взял у ближайшего официанта поднос с бокалами водянистого пива и передал их Марии и своим детям. В глубине зала в мерцании розовых и фиолетовых огней лениво танцевали проститутки. Их беспорядочные движения имели весьма отдаленное отношение к звучавшей музыке. Куклы-андроиды танцевали бы лучше, но в последнее время люди обходились дешевле.

Тем временем Ву и компания пропустили по одной и принялись подпевать в такт музыке, к большому неудовольствию официанта, который считал, что поющие посетители тратят слишком мало денег. Пока Ву беседовал на эту тему с официантом, Мария направилась в туалет. Она оттолкнулась ногами, пролетела над соседним столиком и приземлилась на свободном месте. Протянув руку, чтобы ухватиться за поручни, она краем глаза заметила освещенные красноватым светом щеку и лоб Кита де Соареса.

Рука Марии непроизвольно сжала поручни. Ее тело по инерции пролетело вперед, а затем вернулось, как мяч на конце эластичного шнура. Кит шел в ее сторону. Мария слегка оттолкнулась от пола и оказалась рядом с ним.

Кит вздрогнул. Она поздоровалась, и он пробормотал в ответ что-то невнятное.

— С «Беглецом» все в порядке, — сказала Мария.

Казалось он ищет кого-то взглядом. А может, он просто не хотел смотреть на нее.

— А со мной нет.

— Что ты имеешь в виду?!

— Марко все узнал, — он повернулся и впервые посмотрел на девушку. Его взгляд был холодным. — Больше не проси меня об одолжении, ладно?

— Извини, — она выдавила улыбку. — Я здесь с друзьями. Присоединишься к нам?

Кит покачал головой.

— Увидимся позже.

Он повернулся и отпрыгнул в сторону.

— Жаль, — сказала Мария. Он не отреагировал. Возможно, не слышал.

В туалете стоял резкий запах дезодорирующих средств и дешевой косметики проституток. Вытирая руки и разглядывая свое отражение в грязном зеркале, она вдруг сообразила, что наткнулась на Кита, когда тот выходил из публичного дома, и что он, скорее всего, шел от женщины и стыдился этого.

Неподходящий момент.

Спор Ву с официантом был прерван появлением буддистского миссионера, который положил брошюры на каждый стол, и чье выдворение — он прекрасно дрался посохом — потребовало внимания всего персонала. К тому времени, когда Мария вернулась за столик, Ву и его семья опять распевали во все горло, широко улыбаясь.

Пилоты способны музицировать везде, когда им этого хочется.

Мария присоединилась к ним. Мысли ее были заняты Китом, его странными манерами и холодным взглядом.

В голове Двенадцатого звучали сложные ритмы ударных. Чужие мысли бурлили у него в крови. Он висел посередине резервной рубки. Выключив свое звукозаписывающее устройство, он позволил урагану человеческих эмоций захватить его.

«Страсть». Люди были невероятно необузданными, слишком импульсивными, преувеличивающими важность своих эмоций. Их развлечения почти всегда были бесстыдным проявлением страсти, любви или желания, а иногда и более сложных мыслей, хотя выраженных с откровенной страстностью.

Некоторые музыкальные стили, в особенности стриф и дросс, оказались достаточно понятными, обрушивая на слушателей мощный поток простых повторяющихся ритмов. Они напоминали ритмы Возлюбленной, звучавшие во время сражений или тяжелой работы. Тема, конечно, была другой, но общую тенденцию Двенадцатый улавливал.

Отдельные произведения в стиле дросс были более сложными, их главная тема размыта, ослаблена — более поэтична, по заключению Двенадцатого. Поэзия представляла собой явление, которое Двенадцатый считал безнадежно глупым и определенно гибельным, созданным как будто для того, чтобы вызвать отклик посредством умелого обращения к тем уровням сознания, которые сами по себе скрыты и трудны для понимания… Двенадцатый подумал, что подобное воздействие может быть использовано коварным разумом, чтобы заразить мысли своих врагов.