Корабль

На нем были написаны какие-то слова. Линии знаков шли в разных направлениях. Хотя Адам и изучал такие знаки в центре знаний, сейчас он не мог вспомнить их значение. Говорящий с Разумом обратился за расшифровкой к базе данных. «Пожалуйста, идите по указанному пути. Активируйте значок. Он будет работать как скремблер. Ева».

Адам хотел было снова свернуть листок, но тут понял, что это не бумага, а многомолекулярный полимер, который при сворачивании потерял бы структуру и рассыпался в прах. Все, что Адам видел и слышал, записывалось в долговременную память, и он мог в любой момент скорректировать значение надписи.

Старик вертел в руках сигнальный значок, не в силах принять решение – идти по схеме или нет, и вышел из собора на улицу, напрасно стараясь найти ребенка. Его окружила тишина вымершего города. В состоянии, близком к шоку, несмотря на все предупреждения, ему захотелось поговорить с живым человеком.

Он повернул сигнальный значок, повесил на синтетическую шею и пошел прочь.

22

Почти два часа он бродил по безлюдным улицам и переулкам, безупречным площадям, где ничто не двигалось. Вдоль берега реки Тибр, впадающей за дамбой в кристально чистое море. Солнечные лучи играли на мраморе мостовых. Западнее протянулись на множество километров шаттлы и МФТ. Садился самый большой транспорт Кластера, в его грузовом отсеке, вероятно, была биомасса для брутера. Адам остановился в узком переулке, встал на булыжник и посмотрел на узкую лестницу, ведущую к открытому входу в таверну. Он поднялся по ступеням в полумрак и тишину. Человеческому глазу пришлось бы привыкать к темноте, но, используя визуальные сенсоры, старик сразу же увидел женщину, сидевшую за столиком в углу. Адам приблизился к ней.

– Какой в этом смысл? – Эвелин развела руками, вероятно обозначая весь город. – Машины охраняют Рим, но здесь все мертво. Здесь никто не живет.

– Машины никого не могут заставить здесь жить. Мальчик, который принес мне послание… Полагаю, он живет в этом городе, разве нет? Надеюсь, он не один, кто-то ведь должен о нем заботиться.

Эвелин, одетая в рубашку и штаны из греющей и одновременно охлаждающей ткани, посмотрела на значок, висевший на шее Адама.

– Пожалуйста, дайте мне его, – сказала она.

Адам так и сделал.

Эвелин быстро проверила работу значка.

– Работает безупречно. Насколько я могу судить, за вами никто не следит. Пожалуйста, садитесь, Адам. Не хотите ли чего выпить? – Она указала на стакан с красной жидкостью, стоявший рядом с коммуникативным модулем.

– Сейчас моему фактотуму не нужна жидкость.

– Знаю. До чего же практичны эти аппараты. А в этом тусклом свете вы похожи на обычного человека.

В голосе Эвелин чувствовалась определенная грусть. Вероятно, она и сама это услышала, поэтому добавила:

– Пожалуйста, извините меня, Адам. Я не хотела вас обидеть.

– Вы не обидели.

Он сел на деревянный стул, обратив внимание, что вес фактотума распределился неравномерно.

– Этот город действует мне на нервы, – сказала Эвелин, отпив глоток похожей на вино красной жидкости. – Здесь слишком тихо и жарко. Грюндландия на севере нравится мне больше. Но здесь есть все. В каждой таверне и ресторане имеется мини-брутер, который готовит все желаемые блюда и напитки. Даже сантехника работает отлично. В каждом доме, в каждой квартире могли бы поселиться люди, которые бы ни в чем не нуждались. Но вместо этого мы приходим сюда как…

– Как в мавзолей? – уточнил Адам.

Эвелин удивленно посмотрела на него:

– Да, как в мавзолей. Полагаю, я знаю, почему машины сохраняют город в таком хорошем состоянии. Рим должен стать памятником прошлого и в то же время свидетельством триумфа машин.

– Боюсь, я не совсем понимаю…

– Рим, Вечный город, где нет ни одного человека, пустой и мертвый город… Разве можно найти лучшее доказательство победы машин над человеком?

– Все равно не понимаю.

– Неужели вы, Говорящий с Разумом, ни разу не задавали себе вопрос, почему на Земле так мало людей? А ведь когда-то планета была полна ими. Только в этом городе жило…

– Почти три миллиона, я это знаю, – сказал Адам. – Разговаривал об этом и о климатических войнах с Бартоломеусом.

– Климатических войнах?

– В то время люди сражались друг против друга, – объяснил Адам. – Многие умерли от голода или наводнений.

– Вот так Бартоломеус объяснял, почему сегодня на Земле четыре миллиона людей? – спросила Эвелин.

– Он сказал, что раньше были миллиарды, но они умерли, прежде чем машины могли их спасти.

– Прежде чем машины могли их спасти, – Эвелин покачала головой. – Правда в том, что большинство людей убили машины.

– Что?

– Климатические войны действительно были, Адам. Война из-за нехватки ресурсов, например, незадолго до Великого Потопа, когда Арктика освободилась ото льдов. Верно и то, что люди умирали от голода, так как продуктов не хватало. Но большинство стало жертвой войны машин, если ее можно так назвать.

Проверив коммуникативный модуль, Эвелин снова посмотрела на Адама.