Коптский крест

В-общем, молодой человек проводил Олега Ивановича до Гороховской, помог занести покупки в дом – и был нанят в качестве помощника с окладом рубль в неделю – плюс премии за выполнение заданий. После чего, новоявленный Планше получил на расходы рубль серебром и был отправлен налаживать контакты с ушлым писарем.

Глава тридцатая

Тем временем пришло время долгожданного вело-пикника. Ехать было решено всем вместе, на трех пролетках: на одной – семейство Овчинниковых, а на другой – Ваня, Олег Иванович и груз в виде двухколесных машин. Дабы не будоражить раньше времени московскую публику, аппараты были укутаны в рогожу. Третья пролетка была предназначена для прислуги Овчинниковых, Марьяны, с корзинами для пикника. Уселся в нее и Яша – Олег Иванович впервые представил молодого человека публике, как своего помощника.

И вот настало утро 30-го мая. Вчера у Николки с Мариной завершился очередной учебный год – это событие Овчинниковы отметили чаепитием, на которое был зван и Ваня. Разговор за столом вращался вокруг предстоящего пикника; Марина говорила обиняками, намекая на загадочную подругу, жаждущую познакомиться с приезжими из Америки. Николка с Ваней были заинтригованы; но девочка отказалась выдавать какие-либо подробности.

Оставалось ждать до завтра – и друзья не стали терять времени даром. До поздней ночи Николка с Ваней просидели в мастерской, наводя лоск на свои машины. Николка уже успел опробовать кикбайк – и во дворе дома на Гороховской, и в Москве 21-го века. Выезжать на улицы 1886 года пока не рискнули – хотя, формально запрет на передвижение относился только к велосипедам, Олег Иванович строго-настрого запретил эксперименты.

Последнее утро весны выдалось в 1886-м году на редкость солнечным и теплым. Отправив Фомича искать извозчиков, Овчинниковы и их постояльцы окунулись в предпраздничную суету – на двор выносили корзинки с продуктами для пикника, а Николка и Ваня, одетые в приобретенные к этому случаю английские костюмчики с бриджами и круглыми жокейскими шапочками (Иван скептически ухмыльнулся, увидев эти головные уборы, но спорить не стал), вытаскивали из мастерской укутанные рогожей велосипеды.

Жильцы, студенты, охотно помогали – слухи о том, что в доме теперь будет веломастерская, успели разойтись, и кое-кто из обитателей дома на Гороховской уже пытались наладить знакомство с передовым господином из Америки. Многие из жильцов Овчинникова учились в расположенном неподалеку Императорском Техническом Училище; велосипед же по праву считался здесь вершиной технического прогресса.

Студенты, с шутками и прибаутками, помогали вытаскивать поклажу из мастерской – и гадали, отчего громоздкие машины оказались такими легкими? Наконец, прибыл Фомич с извозчичьими пролетками. Багаж увязали, все расселись по местам – и кортеж тронулся в путь.

Да, ну и денек! Если отец хотел произвести впечатление на велосообщество Москвы – ему это, безусловно, удалось. Да еще как удалось! Надо было видеть, как расфранченные дамы и элегантные джентльмены уставились на нас с Николкой, когда мы лихо выкатили из аллеи на большую лужайку Петровского Парка!

Операция была проведена по всем правилам военного искусства. Сначала Николка был отправлен на разведку; вернувшись, он отрапортовал, что «бициклисты» собрались на большой лужайке парка; слуги разворачивают столы для фуршета, а публика рассекает по дорожкам вокруг лужайки, на своих цирковых агрегатах.

Так что мы дождались, когда на аллее будет поменьше народу – и, разогнавшись, ворвались в самый центр событий. Отец что-то кричал нам вслед – да где там! Заставь дураков богу молиться…

Центральная лужайка Петровского Парка представляла из себя круглую поляну с небольшим холмиком посредине, на котором примостилась уютная ажурная беседка. В беседке, и легких полотняных шатрах вокруг, суетились слуги – расставляли на столах блюда, корзины, бутылки, фужеры, столовые приборы. Над беседкой лениво колыхался транспарант с неразличимой надписью, а по периметру лужайки, по дорожке, в окружении двух рядов аккуратно постриженных кустиков, двигалась шеренга велосипедистов. На глаз, здесь было человек 50 – и все, как один, на нелепых двух-трехколесных машинах.

Одеты эти «циклисты» были так, что хоть сейчас в Государственную Думу – тёмные костюмы-тройки, котелки, даже цилиндры. А кое-кто выглядел вообще как в фильме о Шерлоке Холмсе – клетчатые костюмы с бриджами, высоченные шнурованные ботинки и викторианские кепи. Честное слово, у одного я даже трубку заметил!

Дамы тоже были. Правда, они не рисковали усаживаться на «пенни-фартинги»[119], обходясь забавными трехколесками. Велосипедистка сидела на таком механизме между двумя задними, большими колесами, управляя маленьким передним с помощью длинного рычага – вроде румпеля парусной шлюпки.