Коптский крест

Хлеб — около 3-х копеек за фунт, мясо — до десяти копеек, в зависимости от качества. Хлеба вообще здесь едят очень много, с нашим 2014-м годом не сравнить. Дома я, помнится, и в обед-то нечасто кусок хлеба брал; а здесь, первое, что я увидел за семейным столом у Овчинниковых — так это мельхиоровую хлебницу, доверху наполненную неслабыми ломтями. Хлеб ели со всеми блюдами, несмотря на обилие на столе выпечки.

Но вернемся к ценам. Фунт масла — около 30-ти копеек, сахара — гривенник. Кстати, заметили, что я уже успел перейти на фунты? О привычных мне килограммах, метры и литрах здесь и понятия не имеют — в ходу всяческие «золотники», «аршины», «сажени», ну и конечно, фунты с пудами. Причем, фунты были не те, что известны нам по английским и американским фильмам. В русском фунте 409 граммов, и равняется он 32-м лотам, или, 96 золотникам. А так же — составляет сороковую часть пуда. Вам уже надоело? А попробуйте все время держать в голове десяток эдаких головоломок!

Поесть в харчевне с говорящим названием «пырка» (своего рода общедоступные столовки с продажей спиртного и весьма сомнительными нормами чистоты) можно было и вовсе почти даром: за три копейки — чашка щей из серой капусты, за пять копеек — те же щи, но густо сдобренные постным маслом, а так же жареная или тушеная картошка. Это, конечно, если рискнешь туда зайти, и, тем более, отведать местной снеди. Я бы не рискнул — и вам бы не советовал. О гигиене здесь понятия самые приблизительные. Да и публика… впрочем, не будем снобами, а лучше припомним наших бомжей и гастарбайтеров. Вот-вот, примерно то же самое, только у каждого второго — борода от самых ушей.

А вообще, если хочешь вкусно перекусить, но не собираешься тратиться на «парижскую кофейню» (вроде той, где мы с отцом нарвались на полубезумного латиниста с ником «Вика-Глист»), можно поискать местный аналог МакДональдса. Называется он «Булочная Филиппова»[63]. Этот фастфуд имеет с десяток точек по всему городу, и является именно что фастфудом; по рассказам Николки я понял, что Филиппов[64] первым додумался устроить при пекарне магазинчик и закусочную с выпечкой — и быстро стал лидером здешнего рынка. Вот в его заведениях уже не встретить обтрюханного лоточника с грязными ручищами и в засаленном до потери исходного цвета фартуке; все здесь чисто, прилично и, главное — очень вкусно.

Филипповские сайки (такие овальные белые булочки) славятся на обе столицы, а сам владелец носит гордый титул «поставщика двора Его Императорского Величества». Причем — продукция местного хлебного олигарха отличается весьма доступными ценами. Прогуливаясь по центру Москвы, мы с отцом, интереса ради заглянули в одну его пищеточку. Булочная как булочная — только в дальнем углу, возле длинных железных ящиков стоит немаленькая толпа, и все жуют местные заменители гамбургеров — пирожки с яйцами, грибами, мясом, изюмом или вареньем.

Публика здесь самая разная — от бедных студентов до пожилых чиновников в дорогих шинелях; от расфранченных дам до бедно одетых теток пролетарского происхождения. Мы с отцом не удержались и тоже взяли по пирожку.

Вы замечали — в последние несколько лет в московских подземных переходах развелось немерено киосков со «свежей выпечкой», предлагающих широкий ассортимент пирожков и слоек? Довольно, кстати, приличных — хорошая альтернатива кошачьим трубочкам и шаурме из таджикских палаток. Вспомнили? А теперь — забудьте. Попробовав филипповские пирожки я понял, что до сих пор не знал, что из себя представляет это исконное русское лакомство.

Ну, с хлебом насущным, вроде, пока все. О ценах на одежду мы уже получили представление во время визита в ГУМ — ну, в смысле, в Верхние городские ряды. Аренда пяти комнат (плюс здоровенное нежилое помещение под ними, на которое отец сразу положил глаз) обошлась бы нам в 45 рублей в месяц — по местным меркам это, как выяснилось, очень солидная сумма. Ну и по мелочам: конка — 3 копейки, извозчик — до 5 копеек любой «рейс» в пределах Садового, пообедать в приличном ресторане (не путать с трактирами!) — рубль. При наших средствах можно месяца два ни о чем не думать.

Но что это я все о деньгах да о деньгах? Что, и поговорить больше не о чем? Вот, скажем — отец рассказывал, что большевики после революции снесли в Москве очень много церквей. Ну и в школе, на уроке москвоведения (был такой предмет в начальных классах) тоже шла об этом речь. Потом, правда, кое-что восстановили — например Храм Христа-Спасителя, — но очень мало. Так вот — и понятия не имел, сколько в Москве раньше было церквей! Да, пришлось товарищам постараться, ничего не скажешь… Пока мы ехали на извозчике от Лубянки до Гороховской, я насчитал их десятка три— буквально на каждом углу, в каждом квартале — и ни одной из них я не помнил — к нашему времени почти все эти церкви снесли. И у каждой, на ступеньках — отец сказал «на паперти»[65], бог знает, что это означает, — толпы нищих! Причем больше нигде я них не видел, похоже, для местных бомжей церкви играют примерно ту же роль, что для наших — вокзалы.