Копье и Лавр

Конечно, на рассвете туша Стриксы и ее потомства растворилась без следа, как и положено тушам убитых чудовищ. Испарилась даже черная кровь на клинке Тигоны.

Утром им удалось подать сигнал огнем (и очень громкими криками) проплывающей по островам триреме Стратегикона. Их забрали вместе со всеми и повезли домой.

Истории о чудище мало кто поверил: большинство просто решило, что девицы опростоволосились и выдумали глупую байку в оправдание своей неудачи. Капитан Ио, однако, рассудила, что причалить к острову в густом тумане и провести на нем целую ночь — тоже достижение. Поэтому исключение девушкам не грозило. Как единственным прибывшим без знамени, им назначили десять полуденных караулов вне очереди.

Окаста и ее свита, конечно, не упускали случая в следующие недели посмеяться над горе-сестрами. Проклятая Гракх, язычница-иноземка и пастушья девочка и в храме божьем яму с навозом найдут и в ней утонут. Подобные шутки еще долго бродили по Стратегикону.

Но трем девушкам было куда легче сносить эти насмешки, чем можно подумать. Ночь на страшном острове Стриксы открыла им одну истину, которая перевешивала всякие насмешки и наказания.

Истину о том, что каждая из них готова прикрыть спину другой, даже рискуя собственной жизнью.

Говоря философски, между ними установилась филия.

Глава 9. Праздник Тоскара

— Нет-нет, — терпеливо объясняла Тигона. — Лазурные шары бьют белые, но только при полном окружении. А вот золотые могут бить по всем направлениям.

Тамриз с досадой сбросила с доски лазурный шар.

— Что за безбожная игра! В тавлеях ты командуешь целым войском, учишь стратегию и тактику! А ваши шарики чему учат, уж не цвета ли различать?

— Философ Калликл говорил: петтейя — игра не воинов, но богов. Она учит терпению и постепенной победе. Разные цвета шаров это… — Тигона щелкнула пальцами, подбирая нужное слово, — абстракция. Твои тавлеи могут отобразить лишь войну. А петтейя отображает то, что ты хочешь в ней увидеть: разных людей, силы природы, много всего.

Ариста подняла глаза от свитка с описанием Пяти Эпох поэта Рапсода. Тигона не так часто говорила о чем-то так спокойно и уверенно. Но Ариста все больше убеждалась, что простоватая робкая подруга куда умнее, чем кажется; ей нужно найти только тему, которая увлечет ее ум и сердце.

Три девушки проводили день в сосновой роще за городскими стенами. В преддверии большого праздника занятия отменили, и воспитанницы Стратегикона могли провести время в свое удовольствие. В роще было чудесно: ласковое солнце, прохладная тень, мягкая свежая трава. Невдалеке журчал родник, по ветвям скакали озорные белки. В таком месте приятно было распустить волосы, снять пояса и сандалии и в одной легкой тунике поваляться на траве с подругами за чтением или игрой.

— Расскажи про тот диспут, Тамриз понравится, — Ариста решила подзадорить ораторский талант Тигоны.

— Ой, да, конечно! Однажды Калликл ведь играл в петтейю со своим учеником, пять партий подряд! При этом они вели диспут, и каждый шар можно было ставить на поле только после аргумента. Чем точнее был аргумент, тем более сильный шар можно было поставить.

— И что же этот Калликл, он победил? — хмыкнула Тамриз.

— Ну…почти. Калликл одержал четыре победы и готов был взять пятую, но тут на доску нагадила чайка. Ученик и заявил: это знак богов, что они не поддерживают аргументы учителя.

Ариста не сдержалась и фыркнула; эта история почему-то смешила ее каждый раз. Тамриз же вообще смеялась редко: вместо этого она задумчиво потерла подбородок, рассматривая пестрые шары на доске.

— Ты, пожалуй, права. Тавлеи не помогут в ученом споре. Хотя одна великая женщина, Атосса Пасаргид, однажды выиграла в них себе свободу.

— Это от кого же? — спросила Ариста.

— От мужа. Она была несчастлива в браке и предложила мужу партию в тавлеи: если бы она выиграла, он отпустил бы ее из дома.

— Как умно! И что же, она была мудра и обыграла его?

Тигоне явно понравилась идея, что настольные игры могут так помочь человеку в жизни.

Тамриз ухмыльнулась.

— В каком-то смысле. Она добилась того, что слуги принесли в ее покои доску. Едва муж сделал первый ход, как она схватила доску и проломила ему голову.

— О.

— Потом она сбежала из дома покойного и стала профессиональной отравительницей. Императорский двор приметил ее и позвал на службу. По ее личной просьбе ее похоронили в гробнице с останками всех тех, кого она отравила за годы служения.

— О, — повторила Тигона.

Бедная пастушка и не догадывалась, какими опасными могут быть настольные игры и их знатоки.

— Хорошо, что Тигоне не грозит сейчас несчастливый брак, — заметила Ариста, лениво скользя глазами по строкам о Пятой Эпохе. — А то у нас нет придворных отравителей, пришлось бы ей стать страшной разбойницей.

— И хватать на дороге богатых мужчин, — подхватила Тамриз.

— Конечно. И убивать любого, кто не обыграет ее в петтейю.

— И вовсе бы я не стала… Да ну вас! — Тигона покраснела.

Ариста и Тамриз обменялись лукавыми взглядами, сохраняя при этом совершенно серьезные лица.