Копье и Лавр

Тамриз остановилась и еще раз оглядела переполненную агору. Ее избранник встал рядом как вкопанный, с любопытством и желанием таращась на принцессу.

— Так ты будешь состязаться?

Смех. Музыка. Шипение углей на жаровнях. Бой барабанов.

Сейчас риск не оправдан.

Нет. Она не забыла о долге. Когда миг будет благосклонен, она станет действовать решительно и без промедления. У нее есть еще время.

А пока… Чем приятнее ей будет играть свою роль, тем убедительнее она сыграет.

Тамриз бросила властный и соблазнительный взгляд на своего ухажера.

— Я готова, мой силач. Умеешь ли ты бороться на руках?

***

— Эй!

Ариста помахала высокому парню с пушистой гривой светлых, как у льва, волос. Юноша лениво разминал мышцы у железного молота. В зубах у него торчала почти обглоданная кость от кабаньей ноги.

— Мм?

— Струсишь сыграть с ней в петтейю? — Ариста показала на Тигону.

Пастушку приходилось держать за руку, чтобы она от смущения не сбежала.

Парень вынул кость изо рта и выбросил в мусорную кучу.

— Чего тебе?

— Мне ничего. Вот она бросает тебе вызов! На игру в петтейю!

— Ничего я не бросаю, не надо…

— Бросает-бросает. Это она специально тебя проверяет, вдруг ты трус.

Юноша совсем потерялся. От жаровен к нему уже оборачивались товарищи, такие же рослые лбы.

— Э… Может, лучше молот кинем?

— Никаких молотов! Условия вызова определяет девушка! Петтейя, или она уходит!

Тигона открыла было рот, чтобы сказать, что она и так сейчас уйдет. Ариста страшно зыркнула на нее через плечо: молчи!

Парень поглядел внимательнее на Тигону и, похоже, нашел ее симпатичной; уголок его рта дрогнул в мальчишеской ухмылке. Он почесал гривастый затылок.

— Тоскарова борода. Ладно, петтейя так петтейя. Братишки! — гаркнул он приятелям у жаровен. — Есть у кого доска с шарами?

— Ариста, ты что делаешь? — прошептала Тигона в ухо подруги. — Ты посмотри на него, куда он мне…

— Он что тебе, не нравится?

— Нравится, но…

— Но ты умнее его и лучше играешь. Обставь его шарами и полюби от души. Пусть это будет твоя ночь.

Юноша уже подошел к ним спокойной, почти кошачьей походкой. Сейчас, когда у него не было во рту кабаньей кости, он не казался таким уж мужланом. Довольно милый здоровяк.

— Я, кстати, Креол. Сын Кокала, — он улыбнулся сопернице.

— Э…кхм…Тигона. Дочь Стратегикона.

— Стратегикон? О как. Ну что ж, сразимся, Тигона.

И новая пара удалилась к столам под открытым небом, испытать друг друга в состязании, как велит обычай.

***

Шум праздника остался позади. Ариста спрыгнула с ограждения набережной и оказалась на небольшой песчаной отмели. Каменная громада Орифии теперь высилась над ее головой. Где-то правее волны с плеском бились о торговые причалы.

Ариста любила эту отмель. Сюда никто никогда не спускался, да и зачем бы? Тут не было ни построек, ни пристаней. Только песок да море.

Никто не знал об этом месте, кроме них с отцом. В прежние счастливые времена отец брал ее сюда, чтобы отдохнуть от дел с любимой дочерью. Он сажал ее на плечи и прыгал вниз, через ограду набережной. Аристе очень нравился этот момент прыжка; страшно и в то же время весело, будто летишь куда-то. Но еще больше она любила играть с крабами у воды, устраивать между ними гонки и потешные бои. Она играла, смотрела на море и слушала истории отца, одну за другой. Он знал их так много, никогда не повторялся.

Но сегодня крабов на отмели не было. Не было и отца.

Ариста села на песок и засмотрелась на лунную дорожку, бегущую по спокойной воде. Луна была сегодня большая, полная, с кроваво-красным отсветом. Истинная луна Тоскара.

Что ж, подруги нашли себе пары и, кажется, славно проведут ночь. Вот и хорошо. А она обойдется и одна. Всегда обходилась, обойдется и в эту ночь.

Море такое тихое и, должно быть, теплое. Ариста огляделась. На набережной ни души. Увидеть ее некому.

Девушка встала, сбросила обувь и тунику. Плавно, как прыгающая за добычей чайка, нырнула в море. Вода действительно была мягкой и теплой, как свежее молоко.

На миг Ариста закрыла глаза, блаженствуя и позволяя волнам омывать ее тело. Затем мощными гребками поплыла к горизонту. Плавала она хорошо, они с отцом часто заплывали дальше пристаней и причалов, до самых сторожевых башен на скалах. Размеренная работа руками и ногами была чем-то приятным и знакомым, как возвращение в родные места после долгой отлучки.

Держа глаза открытыми, девушка нырнула под воду. За годы рыбацкого промысла веки ее привыкли к морской соли, глаза почти не щипало. Ариста взглянула вниз.

Лунный свет не проникал в глубины, оставшись где-то наверху. Под нею расстилалась беспредельная черная толща, не имеющая конца и края. Аристе стало даже страшно. Она парила в бескрайней, неведомой бездне. В этих черных глубинах могло скрываться что угодно.