Контрреволюция

Для дополнения характеристики Деникина отмечу его отношение к назревавшей в 1939 году Второй мировой войне. В некоторых кругах эмиграции на почве непримиримого отношения к большевикам встречалась склонность, в случае войны Советского Союза с Германией, стать на сторону последней. Деникин выступил на страницах зарубежной печати с призывом ко всем русским офицерам за границей ни в коем случае и ни в каком виде не помогать врагам Родины – России.

Моя первая беседа с Деникиным особого интереса не представляла.

Он сказал, что использует меня в ближайшем будущем, и, действительно, в скором времени я был назначен помощником начальника Отдела пропаганды.

Глава 15 Отдел пропаганды

Получив назначение, я немедленно выехал в Ростов-на-Дону. Одновременно со мной ехал и мой новый начальник К. Н. Соколов[222].

Константин Николаевич Соколов был приват-доцентом Петроградского университета по кафедре Государственного права. Он был давнишним членом кадетской партии, но далеко не таким непоколебимым доктринером, как его лидер П. Н. Милюков. Наоборот, Соколов обладал большой гибкостью и умением сглаживать противоречия. Потому он являлся непременным членом всех согласительных комиссий, которые почти непрерывно были заняты налаживанием отношений между командованием Добрармии и правительствами Дона и Кубани.

Соколов обладал также способностью быстро и точно формулировать заключения Особого совещания или распоряжения Деникина, придавая им форму, удобную для опубликования или отдачи в приказе. Деникин очень ценил эту его способность и поручил ему заведование Отделом законов. Условия Гражданской войны и сложных отношений с новыми государственными объединениями требовали установления постоянных норм этих отношений. Соколов ознакомил меня с постановкой пропаганды в Добрармии до принятия им должности.

В царской армии пропаганды по существу не было никакой, а если и была, то выражалась в высокопарных приказах или в официальных речах по торжественным дням. Казенная военная пресса в лице газеты «Русский инвалид» была заполнена лишь сведениями о производствах, о назначениях, приказами, отчетами о высочайших смотрах и маневрах. Несколько живее был частный военный журнал «Разведчик», издававшийся под редакцией Березовского, бывшего офицера. В этом журнале встречались часто серьезные статьи, вызывавшие подчас оживленную полемику на его же страницах. Однако этот печатный орган доходил лишь до офицеров, и в солдатской массе отклика не встречал.

Во время войны тайная пропаганда революционно настроенных партий заставила и военное начальство подумать о необходимости пропаганды.

Этим, вероятно, и объясняется предложение Янушкевича выпустить правительственное сообщение о наделении участников войны землей. В правительственных кругах это предложение не встретило сочувствия: очевидно, предполагалось, что солдаты и без подобных посулов и обещаний будут самоотверженно стоять за «царя-батюшку».

Когда вспыхнула революция, то все ухватились за пропаганду как за могущественное средство в политике. Мне пришлось заведовать пропагандой, которую вела Государственная дума, но взялся я тогда за это дело, не имея в нем ни личного опыта, ни знакомства с выработанными практикой этого дела приемами.

В том же положении оказались первые руководители пропаганды в Добровольческой армии, где ей придавали очень большое значение.

Первоначально был организовано Осведомительное отделение, подчиненное Дипломатическому отделу. Потом это отделение было передано в ведение непосредственно председателя Особого совещания и переименовано в Осведомительное бюро, которое получило известность под сокращенной кличкой «Осваг». Этот Осваг организовал сеть, состоявшую из «узлов», охватывавшую всю территорию Добрармии. Узлы получали материалы из центра и развивали пропаганду каждый в своем районе. Так, во всяком случае, полагалось, но так как политические взгляды сотрудников Освага были чрезвычайно разнообразны, то они нередко вносили в пропаганду официальную свои поправки. Получался разнобой.