Контрольное измерение

Во время всего повествования никто из хозяев не вымолвил ни слова. Только восемь пар глаз ни на секунду не отрывались от лица лейтенанта, а местный разведчик Соболь так и вовсе, как приоткрыл рот в самом начале рассказа, так и закрыл его лишь тогда, когда Александр умолк.

— Похоже на фантастический роман, — сказал Леонид Макарович. — А я, надо сказать, никогда не любил фантастику. Однако должен признать, что всё, происшедшее на Земле за последние четыре года, тоже самая, что ни на есть, фантастика. Так что…

— Вы нам верите? — спросил Дитц.

— Эти машины… — ушёл от прямого ответа Леонид Макарович. — На которых вы приехали. Они не с Земли, да?

— Мало того, — сказал Велга, — это даже и не совсем машины. Они наполовину живые существа. У них даже клички есть.

— Вот как… Тогда понятно.

— Что понятно?

— Видите ли, на Земле уже четыре года никто из людей не ездит на машинах. И вообще не пользуется машинами. Никакими.

— Как это? — удивился Велга. — Совсем?

— Абсолютно. Мы бы, наверное, и рады, но сами машины нам этого не позволяют. Непослушание же карается смертью. Скорой и неотвратимой.

Дитц и Велга переглянулись. У обоих возникла одна и та же мысль: это какие-то сумасшедшие и предводительствует ими тоже явный псих…

— Не торопитесь с выводами, — грустно улыбнулся Леонид Макарович. — Я выслушал ваш рассказ, теперь вы послушайте мой. А уж проверить меня — раз плюнуть. Москва отсюда сравнительно недалеко — попробуйте туда проникнуть, и вы увидите, что будет. Правда, скорее всего, это будет последнее, что вы увидите в своей жизни.

— Рассказывайте, — кивнул Велга. — В конце концов, мы действительно прибыли сюда в первую очередь за информацией. Какой бы невероятной она ни была.

Глава десятая

— Это случилось шесть лет назад, — медленно начал Леонид Макарович. — Забавно, я только сейчас понял, что еще ни разу никому об этом не рассказывал так, как сейчас расскажу вам. Не нужно было. Конечно, у каждого из нас, выживших, своя история, но Великий Исход был одинаков для всех… Даже для тех, кто потом вернулись и стали Рабами. Да, мы тысячу раз обсуждали причины происшедшего, сопоставляли факты, спорили, искали выход, пытались бороться. Но вот так — взять и рассказать все с самого начала…. Мне только что пришла в голову мысль, которая обязана была прийти ещё лет пять назад. Тем более мне, бывшему журналисту и даже главному редактору газеты. Но тогда она не пришла, а пришла лишь теперь, с вашим появлением. Мысль о том, почему я до сих пор не догадался изложить события того страшного лета на бумаге? В назидание потомкам, так сказать. Можно, наверное, попробовать оправдаться тем, что было не до этого — слишком много сил и времени приходилось тратить на элементарное выживание. Да, можно. Но это будет оправданием лишь перед кем-то, но не перед самим собой. Я давно уже должен был это сделать. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Извините, что я все время отвлекаюсь и не перехожу к главному, но уж больно всё это неожиданно: ваше появление и воспоминания, и новые мысли, и чувства, и надежды, которые, оказывается, не умерли… Скажите, у вас есть с собой какое-нибудь записывающее устройство? Ну, что-то вроде магнитофона или диктофона?

— Есть, — чуть улыбнулся Дитц и притронулся кончиками длинных пальцев к нагрудному карману. — Все, что вы говорите, мой «Ганс», — он повёл подбородком в сторону вездехода, — слышит и запечатлевает в своей необъятной памяти.

— Вот как? Замечательно. Хотя, вообще-то, могли бы и предупредить. Впрочем, не обращайте внимания — это так, застарелые комплексы играют. Что ж, раз вы пишете нашу беседу, постараюсь больше не отвлекаться.

— Да вы не волнуйтесь так, Леонид Макарович, — сказала Аня. — Мы все понимаем. Рассказывайте, как вам удобно. Кстати, мужчины, вам не стыдно? Мы явились незваными гостями, да ещё и с пустыми руками. А?

— С утра пить вредно, — назидательно заметил Майер.

— У тебя, Руди, одно на уме. Я не о спиртном говорю. Кофе! Леонид Макарович, как у вас с кофе?

— С кофе у нас плохо, — заблестел глазами Леонид Макарович. — Даже не плохо, а просто никак. Старые запасы давно закончились, а новым взяться просто неоткуда. А у вас что, есть кофе?

— Найдется. Миша, тащи!

После чашки крепкого кофе, Леонид Макарович заметно повеселел и уверенно продолжил рассказ: