Контракт на смерть

И тут Зину кто-то цепко ухватил за плечо. Она остановилась, обернулась и чуть не вскрикнула – не столько от боли или страха, сколько от неожиданности. Очень неприятной, чего уж говорить, неожиданности – ведь за спиной стоял Гавел. Тот самый тип, то ли врач, то ли фельдшер, присутствовавший при допросе Зины, ставивший укол «сыворотки правды», а затем отводивший девушку к профессору-извращенцу.

– Ты что здесь делаешь, Корзун? – прищурившись, с подозрением спросил Гавел. Он был без противогаза, голова взлохмачена, на лбу блестят бисеринки пота.

– Отвали, урод, не твое собачье дело, – сказала Зина. – Я к профессору иду.

– А ты не приборзела, красавица? Я, к твоему сведенью, ассистент профессора. Главный. Кто это с тобой? – Он с той же подозрительной ухмылкой посмотрел на Тима, который, развернувшись, встал рядом с девушкой. – Как тебя зовут, парень? Чего-то я тебя не припоминаю.

Его взгляд остановился на предплечье Тима, торчащем из короткого рукава рубахи. Предплечье – немного ниже локтя – пересекал грубый рубец от ожога. Лицо ассистента дрогнуло, зрачки расширились, правая рука скользнула в боковой карман.

Однако Тим не позволил Гавелу выхватить оружие. Резко шагнув вперед, он врезал ассистенту по челюсти. Удар оказался такой силы, что Гавел отлетел назад, с треском ударился затылком о стену и медленно сполз на пол. Из приоткрытого рта вытекла струйка крови.

– Готов, урод, – констатировала Зина. – Классный удар, Тим! Теперь займемся профессором.

* * *

Попав через открытый проезд во внутренний двор завода, Павел понял, что ситуация складывается еще хуже, чем он предполагал. Там царил подлинный бедлам: по двору между зданиями метались сотни людей, часть из них была облачена в противогазы, а некоторые даже в костюмы противохимической защиты; впечатление суеты и хаоса усиливали легковые и грузовые автомобили, норовившие проскочить через единственный открытый проезд, некоторые сталкивались с треском и грохотом, один из них – грузовик с фургоном – стоял и дымился с развороченным в хлам капотом; на асфальте валялось около десятка неподвижных тел, в основном, в униформе темно-серого цвета; с разных сторон доносилась какофония сирен; вверху, над всем этим светопреставлением, клубились разноцветные клубы дыма.

А еще здесь, на территории завода, куда сильнее ощущался приторный запах, который Данилин почувствовал на улице. Пожалуй, именно в этот момент, увидев людей в костюмах химзащиты, Павел подумал, что погорячился. Как бы не переживал он за судьбу бывшей супруги, и как бы не хотелось ему разобраться – прямо, по-мужски – с ублюдками, похитившими Зину, погубившими Антонину Петровну и устроившими охоту на него, но и травиться непонятной гадостью было слишком опрометчиво.

Он-то сначала подумал, что на заводе после взрыва возник обычный пожар, а разноцветный дым и неприятный запах вызваны тем, что горели какие-то полимеры. Однако теперь у него появилось подозрение, что дело не просто в продуктах горения, а в чем-то куда более опасном. К сожалению, это были лишь подозрения, не основанные на фактах. Следовательно, он мог преувеличивать опасность.

«Ну не зарин же с заманом они тут производят? – подумал Данилин. – Не может иностранная фирма химичить подобное на территории Российской Федерации. В худшем случае горят и дымятся удобрения, тот же гидролизный спирт. В общем – не смертельно. В корпуса завода, я, разумеется, соваться не буду. А вот в офис – другое дело».

Павел посмотрел на часы и удивился. Оказывается, с начала штурма прошло около пятидесяти минут. А он-то подумал, что не более получаса. Не пора ли делом заняться?

Сейчас, пробравшись во двор, он очутился позади административной пятиэтажки в стиле хай-тек. Именно там, судя по автоматным очередям и редким хлопкам гранат, разгорелся основной бой. Оно и не удивительно – ведь самые важные документы обычно хранятся в офисе. И если руководство концерна решилось ради них оказать вооруженное сопротивление, значит, сражаться торовцы и сотрудники службы безопасности будут ожесточенно.

Павел заметил, как в один из служебных входов с распахнутой дверью забежал омоновец с АК-74 наперевес. Почти тут же глухо протарахтела очередь, и омоновец вывалился обратно. Именно вывалился – сделал нетвердый шаг назад и, цепляясь рукой за дверь, свалился на ступеньки невысокого крыльца.

«Наших бьют, засранцы! – мелькнуло в голове Данилина. – У них что там – пулеметчик засел? Не иначе как торовец».

Его охватил знакомый, хотя и слегка подзабытый, азарт боя. Подбежав к бойцу, Павел на всякий случай оттащил его от крыльца и перевернул на спину. Омоновец судорожно дышал, но находился без сознания. На бронежилете виднелись отверстия от пуль – пять или шесть.

Было понятно, что в бойца засадили очередью с близкого расстояния и не из самого мелкого калибра. В подобном случае даже бронежилет пятого класса защиты не во всех случаях поможет, а уж про четвертый класс и говорить нечего.

– Будем надеяться, парень, что ты выживешь, – пробормотал Данилин. – А мне некогда, есть срочные дела.