Контора

И наконец, после женщины, у которой была фобия на белок («Дело в их хвостах, – сказала она, содрогнувшись, – такие пушистые!»), и еще одной нервной особы, которая от волнения так раскашлялась, что ее зубные протезы вывалились на стол, я с огромным облегчением добрался до Ханны – это был мой последний порт захода. Я начал рассказывать ей о том, как провел эти два часа, и особенно о Ники, но она была как-то странно возбуждена.

– Привет, я Ханна, – неожиданно сказала она. Я возвел глаза к потолку.

– Неужели мы должны этим заниматься?

– Я юрист – в некотором роде.

Я вздохнул.

– Я тоже. Но без «в некотором роде». Так что же с вами случилось?

– Мне пришлось уйти. Мои работодатели хотели, чтобы я переместилась.

На моем лице было написано сочувствие.

– Как жаль! И куда же?

– В очередь за пособием по безработице. – Мы улыбнулись друг другу. – Итак, Чарлз, где вы живете?

– В квартире в Хэмпстеде.

– Один?

– Нет, в данный момент в мою свободную комнату незаконно вселилась женщина, которая сильно действует мне на нервы.

Ханна скорчила мне рожу.

– И все-таки вам повезло, что нашелся человек, способный сосуществовать с вами в замкнутом пространстве. По-моему, она просто изумительная.

– Вы правы. Места стало еще меньше, поскольку вместе с ней вселилось ее эго. Однако от нее большая польза в доме. На днях она приготовила мне обед, и это было настоящее пиршество. Это были золотистые хлопья из кукурузы, покрытые сахарной глазурью, и она залила их соком коровы. Она сделала это так вдохновенно!

– Возможно, в тот день она забыла сходить в супермаркет, – сухо предположила Ханна.

– Но она хотя бы не сожгла их в кои-то веки, – заметил я, – так что получилось не так уж плохо. А где живете вы?

– Мне повезло, – ответила она. – Я живу с чудесным парнем.

Я откинулся на спинку стула.

– Правда? Что же в нем такого уж чудесного?

Ханна не отводила от меня глаз, и сейчас ее взгляд словно бы наэлектризовался.

– Он добрый и забавный, спокойный и умный, очень компанейский, и я за ним как за каменной стеной.

Я почувствовал, что краснею.

– В таком случае, гм-м, похоже на то, что вам здесь нечего делать.

И вдруг на глазах у Ханны выступили слезы.

– Проблема в том, что я не могу высказать ему свои чувства. За последние несколько недель столько всего произошло, что сейчас совсем неподходящее время для нас обоих. Это будет роковой ошибкой, которая все погубит. Как вы думаете, что мне делать?

На наших лицах был написан страх. Все случилось так неожиданно, что мое основное правило – не больше одной грандиозной эмоциональной встряски в декаду – было нарушено. С того самого момента, как Ханна меня поцеловала, я уже что-то предвидел и не раз задумывался на эту тему. Но сейчас я оробел перед огромностью того, что могло произойти в ближайшие несколько секунд. Я был не готов, я не успел приготовиться. Где мой блокнот, в котором я мог бы сделать несколько заметок? Где мои книги, в которых я нашел бы закон о влюбленности в твоего лучшего друга? А как насчет Акта от 2002 года, предостерегающего от нового романа после разочарования в любви к другой? В библиотеке «Баббингтона» должен быть зафиксирован какой-то прецедент, описание которого поможет мне справиться с этой ситуацией. Готов ли я к тому, что может стать самым крупным объединением и приобретением в моей жизни?

Мне стало тошно от того, что теперь я стал человеком, способным мыслить только юридическими терминами, и я мрачно усмехнулся. Ханна взглянула на меня, не в силах прочитать выражение моего лица.

Вдруг откуда-то донесся шум, и все головы повернулись к Карен, которая, выскочив на танцплощадку, пустилась в пляс с каким-то раскрасневшимся парнем в строгом костюме. Они развинченно вихлялись, напевая в унисон – надо сказать, довольно фальшиво – о «зеленой двери», пока чуть не рухнули от смеха. Я подозревал, что тут сыграли свою роль и все рюмки «Бакарди», которые, как я заметил, опрокидывала Карен, и неуемное желание воссоздать величайшие хиты Стивенса «Трясуна» посреди пустого ночного клуба.

Все мы умолкли в смущении, а потом вернулись к прерванным занятиям. Ханна права относительно того, что сейчас совсем неподходящее время. Прошло всего несколько дней с тех пор, как рухнула моя любовь, которая была воплощением моих фантазий, да и на работе была крайне напряженная обстановка, а Ханне досталось еще больше.

– Идите сюда все! – завопила Карен. – Настал час «Трясуна»!

Они с партнером, спина к спине, с энтузиазмом тряслись в танце. Очевидно, они увидели глаз, выглянувший из-за зеленой двери сквозь облако тумана.

Ханна – мой лучший друг, а не любимая девушка. Прошло столько лет с тех пор, как мы покончили с взаимным влечением. А Элли была мечтой, на короткое время ставшей реальностью. Но фантазиям не суждено становиться явью.

Карен затряслась в направлении нашего столика, игриво волоча за собой парня за галстук. Я взглянул на нее, и она поманила меня свободной рукой. За зеленой дверью так весело, уверяла она меня без слов.