Константа

Снова шаг сквозь арктический холод освещения широкого коридора. Потом кухня, горячий шумный цех, суета и мельтешение меж белых стен обложенных глянцем плитки. Невысокий порог и сквозь барные двусторонние двери в шум и неистовство зала.

Рейд ФСКН закончен, народу осталось достаточно много и большинство посетителей пришли к выводу, что можно расслабиться, во второй раз за вечер они едва ли придут. И расслаблялись. Так, будто в последний раз. Народа меньше, много меньше чем ранее. Это как вечерами на вписках, где на кухне остаются самые стойкие и, чаще всего, в гавно.

Мимо широкой, звездчатой формы неоновой стойки бара, и я уже почти дошла до части, где за узорчатой фальшстеной были туалеты, но меня перехватили за руку. Да что ж такое, блять…

Но испуг не успел набрать силу, потому что перехватил меня щуплый высокий жердь в официантской униформе. Чтобы перекричать музыку, склонился к моему уху и проорал:

— Ты тот новенький, да?

А чего теряться? Не отпуская обреченным взором фальшстену, я утвердительно закивала. И меня без обиняков поволокли к лестнице. Первой мыслью было подставить подножку и ринуться в туалеты. Мысль глупая, мне нельзя привлекать внимание. Желательно вообще ничье.

— Мне надо в туалет! — низким голосом запротестовала я, дотянувшись до его уха, но меня усерднее потащили к лестнице.

— Новенький, потом сходишь, у нас цейтнот полный! — орал жердь, прытко тягая меня прочь от флешки со сроком, — и какого Кондратия ты идешь в туалет для посетителей? Кристина должна была показать, где наш санузел, хотя, это же Кристина… новенький, давай живее! Зашиваемся по страшному, пойдешь мне помогать. Вот только наркоконтроль был, половина персонала сбежала вместе с посетителями! Думал, поспокойней будет, но нет ведь! Пошли, мне вип надо обслужить в срочном порядке, я нихера нигде не успеваю, сейчас подсобишь и дальше тусуйся на первом этаже!

Сопротивляться я прекратила, а то пращур клещей, резво тянущий меня за собой по лестнице, явно меня не отпустил бы, пока я там не подмахну ему тарелками. Хуй с тобой, я тебе и мазурку станцую, только подари носок свободы бедному Добби, а то ему минимум десятка светит. Топчан и шахматы… Вендиго, блять! Нет, теперь я хочу быть просто свободным эльфом, это же не так много!.. Ну, пожалуйста!..

— Что бы ты там не услышал и не увидел, — грозно начал жердь, протащив меня за собой на тихий коридор третьего этажа и останавливаясь у двери лифта для жратвы, доставая из широкой тумбы перед лифтом подносы, — изображаешь слепого, глухого и по возможности тупого, пока к тебе не обратятся, ясно? — предупредил он, быстро и точно располагая тарелки и чашки с кофе по двум подносам, предварительно впихнув подобострастно покивавшей мне пустой третий. — Делаешь все молча и оперативно, понятно? Вообще никаких реакций. Кроме своего дела ничего тебя интересовать не должно. И, просто для справки: если что-то, что ты услышишь, выйдет за пределы таких вот посиделок, то, как правило, распустившему язык потом не здоровится, понимаешь? — сурово сдвинув белесые брови, строго зыркнул на снова покивавшую меня. — Соберешь тарелки и мусор. Идешь по часовой стрелке от правого края, а я кофе и снедь метну вслед за тобой. — Побуравив меня взглядом и, кивнув самому себе, подхватил подносы и указал острым подбородком в сторону двери слева поодаль. — Ты, вроде, не тупой, завтра тоже приходи. Мне будешь помогать.

Ага, приду. Только дайте уйти.

Так как у долговязого были заняты руки, я только потянула пальцы к ручке, но дверь открылась и порог переступил мужик, разговаривающий по телефону.

Я задержала дыхание, чувствуя, как до боли морозится все внутри. Тот самый. Что у лестницы. Те же чуть вьющиеся короткие светло-русые волосы, почти с платиновым отливом. Те же очень четкие, тонкие и одновременно резкие черты лица. Тот же титанически спокойный взгляд насыщенной зелено-голубой прохлады под сенью темных ресниц.

Он остановился в проеме и, отведя трубку от уха, глядя на рефлекторно замершего жердя и окаменевшую меня, уставившуюся в косяк старательно тупыми глазами, произнес с тем же холодным спокойствием в интонациях, что царил в его глазах и всем его облике:

— У вас есть?.. Хотя, не надо. Самому однозначно быстрее.

Мы посторонились, освобождая ему проход и я, вслед за долговязым, вошла в просторное помещение.

Приглушенный рассеянный свет частых настенных бра. Посередине, под массивной витражной люстрой на широкой кольцевой планке, святящей мягкой тональностью, несмотря на красочность витражного плафона, находился большой стол из массива дерева, заставленный едой и выпивкой.

На креслах по кругу него около десятка человек. Четверка мужчин и пара девушек на широких кожаных диванах у окна в пол напротив входа. Мой взгляд по ним вскользь и снова мороз внутри — те самые девушки, что были у лестницы. Обе поглощены планшетами, нетбуками, мобильными гаджетами. Неслышно, отрывчато переговаривались с увлеченными тем же мужчинами, рядом с ними и между них, так же как и они не обращающих никакого внимания на тех, что были в креслах за столом.