Константа

Его губы приоткрылись, расслабленная полуулыбка и он, не открывая глаз, чуть повернул лицо и коснулся поцелуем моей ладони. Закрыла глаза, подаваясь вперед, обнимая его за плечи и вжимаясь лицом в горячую шею, судорожно выдыхая. Усталая, расслабленная нега тоже удлинена от простого прикосновения. От того, что было сказано без слов, рассеяв внутренний страх, который почти успел сформироваться. Он же дал слово, да, разумеется… но то что ново, все равно страшит, как бы тебя не убеждали, что опасаться не стоит, что все хорошо, даже когда вокруг полный пиздец, все равно все будет хорошо…

— Кость, — почти неслышно, просительно и несмело, все так же вжимаясь лицом в его шею, когда осторожно опускал на ватные ноги, медленно отстраняясь и секундный дискомфорт так неважен, просто крепче обнять и вообще ничего не чувствуешь, кроме упоительного тепла под кожей.

— Что? — все же услышал, осторожно убирая с плеч мокрые пряди, приобнимая за талию и касаясь губами лба.

Сглотнула, выдохнула и, отстранившись, сказала совершенно другое, глядя в светло-карие глаза:

— Давай каждый сам помоется и желательно друг друга не касаясь, а то я сейчас снова не о гигиене думать начну. — Хрипло рассмеялась, внутри умоляя вывести в знакомое направление взаимной иронии.

— Угум, конечно, — согласно покивал он, сделав невозмутимое лицо, но улыбнувшись глазами. — Вообще, ты такая непрактичная, Андрюш, сколько можно воду лить просто так. — Подал мне гель для душа и мочалку, но, подумав, забрал обратно и дал шампунь с кондиционерами. Командор определяет кому что нужнее. — В Конго тебя бы прибили за такое кощунство.

— А зачем вы туда ездите? — брякнула я, вздохнув и принимая бутылки.

— А кто тебе про это рассказал? — он уже отвернулся, но тотчас повернул голову в профиль. Я, прикусив язык, не ответила. Он фыркнул, прицокнул, и заключил, — ясно. С духами безвременно усопших же знакома. Болтливые духи, однако.

Я отвернулась, мысленно себя проклиная и удерживая в сознании мысль, что растворяться в другом это хорошо, но растворяться без остатка — непростительная глупость.

Анохин телеса свои отмыл значительно быстрее, ведь у его болида не было надобности ухаживать за волосами, и, когда он вышел и выжимал в раковину рубашку и штаны, меня снова торкнуло. Вот вроде бы и отжарили так, что будь здоров, а глядишь на сие невозмутимые красоты и внутри снова все трепещет.

Выпендриваясь, выставила ногу, красиво откидывая голову и мысленно заматерилась, когда шампунь попал в глаза, а сделать ничего было нельзя, ибо с воплями в ебальник струю направить и яро тереть глаза, так не эротично, а процесс запущен — он мазнул взглядом и задержался. Глаза щипало все сильнее, рука так и дергалась к лейке, а в голове мучительный вопль — Костя, пожалуйста, уходи, я же без глаз останусь и как тогда я буду на тебя любоваться!

Неожиданно, но щелчок двери и я, тихо подвывая, совсем не эротично, а истерично начала тереть глаза, едва лейкой не ударяя себе по ебальнику, отплевывая воду, матерясь и благодаря Будду.

Закончив с водными процедурами, замотав измученный болид в полотенце, покинула помывочную. Командор обнаружился на кухне. Снова все так просто и легко. Кофе себе, для меня чай. Он видел утром, что я разбавляю водой, потому сейчас доливал фильтрованную в бокал, предназначенный мне, не оборачиваясь на меня. Улыбнувшуюся, прикрыв глаза, качающую головой. Все так просто…

Подошла сзади. Подавив то ненужное и неважное, со всеми этими условностями, просто обняла так, как хотелось. Просто хотелось. Упереться подбородком в лопатку и медленно вдыхать воздух. Его запах. Аромат. Он давно запутался в обонянии, еще тогда, с первой встречи в его машине. Давно узнаваем. Он идет мерно по крови, напитывает ткани, иногда опаляет, когда носитель этого аромата близок, когда настолько рядом…

Костя стоял и не двигался. Горячеет в этом тепле. Тоже. Заново. Голод почти утолен, но он есть и неизвестно сколько ему нужно для сытости, потому что снова… опаляет.

Сглотнув, почти не сомневаясь, провела руками с его живота медленно ниже. Перехватил.

— Женя, мне нужна рекламная пауза, — рассеянная улыбка в голосе. — Пожалей дяденьку.

— Нет, — мурлыкнула я, прикусывая тихо рассмеявшегося Костю за лопатку и, немного отстранившись от его спины, облизала ладонь.

Второй рукой, кончиками пальцев, неторопливо скользила ниже от пупка до границы полотенца. Нажатие и ткань соскользнула, мягко оседая в ногах.

Уперся ладонями о столешницу, опуская голову, наблюдая за моими руками. Одной, все также от пупка медленно идущей вниз и влажными пальцами другой руки, скользящими от начала ствола до его основания, чтобы несильно сжать. Улыбнувшись, коснулась губами лопатки и несильно порицательно укусила, потому что Анохин явно прибеднялся с паузами, ибо эрекция стремительно нарастала.