Константа

Впрочем, чувствуя, как загорается жар в венах и стекает к низу живота от выражения его глаз и такого его самоконтроля, я сдаваться не собиралась, с легкостью махнув рукой на обескураженную вредность. Мне ведь такие пряники светят, до которых еще добраться надо, потому, возмущенные остатки девичьи чести надо убрать подальше, иначе пряники мне могут вообще не обломиться из-за чрезмерного джентльменства капо ди капи. Поменялись ролями, значит. Теперь мне надо красиво и тонко домогаться. Окей, вообще не вопрос. В арендованной квартире только одна кровать, оставим этот факт на случай возникновения необходимости в тяжелой артиллерии, а пока попробуем на фетишах сыграть. И, перебирая всякую хрень на кассе, когда он рассчитывался, я сунула кассиру симпатичненькую ерунду, что на Костю явно подействует, если использовать правильно, пока по пакетам раскладывали однотонный стильный кейп (кусок ткани по версии Анохина), строгие расклешённые брюки (штаны (с) Анохин), в тон блузка (блузка. Да? Надо же, совпало! (с) Анохин), свитшот в милитари расцветке (камуфляжный свитер(с)), джинсовые капри (как понять не джинсы? Вот тут не надо, Андрей! (с)), ну и так неинтересные мелочи, типа сарафана, платьев, футболок и шорт. Сомнительный момент, когда Костя исчез из поля зрения пока я выбирала себе нижнее белье, опустим. С него и босоножек хватило.

Потом настал черед выбора гардероба для Константина Юрьевича. Я и не сомневалась, что его сниженная инициатива по выбору себе шмотья в мужском отделе прямо продиктована интересом, во что я там его одену. Приободренная коварными планами, я выбирала быстрее и безошибочнее. Он не успевал примерять все, что ему притаскивала все больше входящая в раж я. Потому что Константин Юрьевич сложен был ну очень хорошо, и… подлецу все к лицу, на самом деле. Я бы, лично, купила ему все, что волокла, но Константин Юрьевич предпочитал умеренные расцветки и строгость форм, хотя даже в стандартном кэжуале выглядел очень элегантным. А когда я, рискнувшая, даже понимая, что это бесследно не пройдет для моей женской физиологии, но все-таки рискнувшая, притащила ему приталенную темно-синюю рубашку, подобрала брюки и ремень и оглядывала результат, то поняла, почему он смылся, когда я выбирала себе белье. Руку на отсечение готова была дать, что внутренний эстет у нас силен одинаково и аларма, предупреждающая о потере самоконтроля, тоже звучит одинаково громко.

Походив по магазину и старательно припоминая вкус кислого лимона, что значительно урезало похабные мысли и реакции тела на эти похабные мысли, я решила больше не рисковать, тем более помня мимолетную весьма однозначную полуулыбку, скользнувшую по его расслабленным губам, следящим за моим отражении в зеркале, и стала тащить что-то более подходящее для эстетсва, а не запредельной эротики.

Роуденим шел ему невероятно. И когда я принесла обалденный тонкий джемпер, с которым это нереально бы сочеталось, мне категорически отказали.

— Просто примерь! — взмолилась, протягивая ему вещь, как пажи подают рыцарям меч.

— Тогда сходи в меховой магазин, а потом в ювелирный. — Отрицательно повел головой, отворачиваясь от меня.

— Зачем? — оазадачилась я, растерянно глядя в его глаза в отражении.

Он выдержал паузу и ответил:

— Потому что без шубы и цепей с руку толщиной, я в этом, — кивнул на джемпер в моих скрюченных от отчаяния пальцах, — буду похож на шаблонного гомосексуалиста. А с шубой и цепями на сутенера. Лучше сутенер. Принеси мне что-нибудь другое, я пока эту кучу примерю.

Ты глянь, как раскомандовался. Во вкус он вошел.

— Ну, примерь, Кость. — Пробубнила я, с тоской глядя на ткань у себя в руках.

— Я не буду носить розовый свитер. — Отчеканил Константин Юрьевич, резким движением закрывая шторку, оставив взгрустнувшего пажа с отвергнутым мечом вне зоны доступа к рыцарскому болиду.

— Это джемпер. И он не розовый. — Оценивающе посмотрев на ткань у себя в руках, убедительно соврала, — пастельно-лиловый. Примерь, тебе подойдет, я уверена.

— Мне подойдет? — вкрадчиво повторил он, вновь открывая шторку и с нехорошим прищуром глядя на угрюмую меня, — хочешь такого же цвета синяк под глазом, Андрюш?

Ну и ходи некрасивый.

Нагруженные пакетами (разумеется, не я) покинули магазин. Я только собиралась спросить, что дальше, как план уже был обозначен командором, с которым мне очень нравится быть в бегах.

— Я лет сто в кино не ходил, — сказал он и направился в сторону касс, чтобы через сорок минут подняться с кресла зале и сказать, — и лет сто не пойду.

Осталось прикупить деталей для сносного вынужденного бытовушничества, потому направились к гипермаркету, но по дороге я только стрельнула взглядом в сторону магазина косметики и открыла рот, чтобы обозначить, что даже в бегах моему болиду нужен специализированный уход из-за принадлежности к женскому полу, как Анохин тут же сменил маршрут по направлению к этому магазину.