Конклав

– Отче, чтобы мы могли вести и блюсти Твою Церковь, дай нам, слугам Твоим, благодать рассудительности, истины и покоя, чтобы мы могли познать Твою волю и служить Тебе с абсолютной преданностью. Ради Господа нашего Иисуса Христа…

– Аминь.

Кардиналы сели.

– Братья мои, мы приступаем ко второму голосованию. Наблюдатели, займите, пожалуйста, ваши места.

Лукша, Меркурио и Ньюбай поднялись и прошли к алтарю.

Ломели сел и вытащил бюллетень. Когда наблюдатели были готовы, он снял колпачок с ручки и снова прописными буквами написал: «БЕЛЛИНИ». Сложил бюллетень, встал, поднял бумагу так, чтобы ее видел весь конклав, и прошел к алтарю. Над ним в «Страшном суде» роились все силы небесные, а прóклятые падали в бездну.

– Призываю в свидетели Иисуса Христа, который будет моим судьей, в том, что мой голос отдан тому, кого я перед Господом считаю достойным избрания.

Он положил бюллетень на чашу и скинул его в урну.

В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году Карол Войтыла на конклав, избравший его папой, принес марксистский журнал и спокойно читал его на протяжении тех долгих часов, которые потребовались на восемь туров голосования. Однако после того, как он стал папой Иоанном Павлом II, у его преемников не было подобной возможности отвлечься. Пересмотренные папой правила запрещали всем кардиналам-выборщикам приносить в Сикстинскую капеллу какое-либо чтение. Перед каждым кардиналом на столе лежала Библия, чтобы они могли искать вдохновение в Священном Писании. Их единственная задача заключалась в том, чтобы сосредоточиться на стоящем перед ними выборе.

Ломели разглядывал фрески и потолок, листал Новый Завет, наблюдал за кандидатами, идущими к алтарю с урной, молился, закрыв глаза. По его часам на голосование ушло шестьдесят восемь минут. Незадолго до без четверти одиннадцать кардинал Рудгард, голосовавший последним, вернулся на свое место в задней части капеллы, а кардинал Лукша поднял урну с бюллетенями и предъявил ее конклаву. Потом наблюдатели повторили вчерашний ритуал. Кардинал Ньюбай переместил сложенные бюллетени во вторую урну, ведя вслух счет – до ста восемнадцати. После чего кардинал Меркурио поставил перед алтарем стол и три стула. Лукша накрыл стол материей, водрузил на столешницу урну. Затем три наблюдателя сели. Лукша сунул руку в вычурный серебряный сосуд, словно вытаскивая лотерейный билет на благотворительном вечере по сбору средств для епископата, и извлек первый бюллетень. Развернул его, прочел, сделал у себя пометку и передал Меркурио.

Ломели вытащил авторучку. Ньюбай проткнул бюллетень иглой и наклонился к микрофону. Его скверный итальянский зазвучал в стенах капеллы:

– Первый голос второго тура отдан кардиналу Ломели.

На несколько ужасающих секунд перед мысленным взором Ломели возникла картинка: коллеги за его спиной ночью тайно вступили в сговор, имеющий целью выбрать его, и теперь Ломели на волне компромиссных голосований неуклонно несет к папскому трону, а у него нет ни времени, ни сил противостоять этому. Но следующее зачитанное имя было Адейеми, потом Тедеско, потом опять Адейеми, а затем наступил благодатно долгий период, когда Ломели не упомянули ни разу. Его рука двигалась вверх-вниз по списку, каждый раз добавляя галочку, и вскоре он увидел, что выходит на пятое место. Когда Ньюбай зачитал последнее имя – кардинал Трамбле, – у Ломели было девять голосов, почти вдвое больше, чем при первом голосовании; это было совсем не то, на что он надеялся, но, по крайней мере, позволяло ему держаться в безопасной зоне. Прорыв совершил Адейеми, который вырвался на первое место.

Адейеми 35

Тедеско 29

Беллини 19

Трамбле 18

Ломели 9

Остальные 8

Так в тумане человеческих амбиций начала вырисовываться Божья воля. Как это всегда случается во втором туре, аутсайдеры отпали, и нигериец получил шестнадцать их голосов: феноменальная поддержка. И Тедеско может быть доволен, подумал Ломели: он прибавил еще семь голосов к тем, что набрал в первом туре. А вот Беллини и Трамбле практически остались на своих местах: для канадца это, пожалуй, и неплохой результат, но явная катастрофа для бывшего государственного секретаря, которому нужно было бы набрать около тридцати голосов, чтобы сохранить надежду на избрание.

И только проверив свои подсчеты во второй раз, Ломели заметил небольшой сюрприз – примечание, так сказать, – на который он не обратил внимания, сосредоточившись на главном. Бенитез тоже увеличил свою поддержку: от одного голоса до двух.

10. Третье голосование

После того как Ньюбай зачитал результаты и три кардинала-ревизора проверили их, Ломели поднялся, подошел к алтарю и взял микрофон. Капелла издала низкое гудение. За всеми четырьмя рядами столов кардиналы сравнивали списки и перешептывались с соседями.