Конфронтация

Эта процедура повторялась на каждой занятой стоянке, мимо которой мы проезжали. Как объяснила мне Высшая жрица, демонстрируя знамя, мы как бы говорим: «Все, что вы видите – не вашего ума дело. Не лезьте и вас не тронут».

Вот и рассвет. Светило стало медленно выкатываться над горизонтом, освещая степные пейзажи. Меня белый свет раздражал неимоверно – хотелось убивать и разрушать. Время от времени я ловил себя на том, что ожесточенно скриплю зубами.

Похоже, свет был не одному мне неприятен, да и хисны стали показывать признаки усталости. В связи со всем этим был объявлен большой привал.

На одну из стоянок выкатили телеги, и вокруг организовали полноценный лагерь с большим магическим куполом. На отдых нам дали лишь два часа. Напоив и накормив Мисса, я быстро обслужил его и уложил спать.

Лично я практически не устал: двигались мы довольно медленно и по ровной дороге. Я был не один такой – лишь разведка замоталась в черные плащи и дремала возле своих пантер. Все остальные негромко разговаривали со своими командирами, чистили оружие, разминались…

Освободившееся время я решил потратить на медитацию и, усевшись по-турецки на землю между лап Мисса, погрузился в свой магический дар.

Из глубин моего магического потенциала меня вырвал чей-то знакомый голос.

– Простите меня…

Я открыл глаза и поднял взгляд на Джер де Таунрилл. Чего хоть ей от меня нужно? Магиня неуверенно переминалась с ноги на ногу под испытывающим взглядом стоящего рядом с ней вампира. Я бы попытался улыбнуться, но мое лицо было сковано алой маской.

– Я вас внимательно слушаю.

– У меня просьба.

Вздохнув, я откинулся назад, оперевшись спиной о мягкий живот пантеры.

– Говорите.

Она собралась с духом и выпалила:

– Прошу вас проявить милосердие к не замешанным в преступлениях членам рода Таунри. Хотя бы не убивайте детей.

Я поджал губы и, немного помолчав, заговорил:

– Вы должны осознавать, что Ларс де Таунри уже довольно долгое время мертв. Но он, как гангрена, начал тянуть за собой в могилу все свое окружение, включая обычных солдат. Я думаю, большинство из них прекрасно знают, на что подрядились. Но даже если каким-то чудом не знали напрямую, то догадывались. Никто не мешал им дезертировать, бежать или хоть как-то сообщить сведения о готовящемся государственном перевороте и массовом жертвоприношении светлых эльдаров. Из всего этого следует простой вывод: скоро на спинах членов рода Таунри будет нарисована мишень, а на шею будет повешен ценник с двумя, а то и тремя нулями в золоте. Здесь я мало что могу сделать. Вы же не считали всерьез, что я буду отговаривать Ирмиель ри Се от объявления Дикой Охоты? Кстати, я бы на вашем месте думал о том, как членам вашей ветви Таунрилл не попасть под общую раздачу. Что же касаемо детей… – я почти скорбно склонил голову и продолжил: – Безвинные жертвы есть всегда. Их может спасти лишь одно: за них вряд ли будет объявлена большая награда, и вы можете параллельно предложить большую цену, но не за их смерти, а за их жизни. Я думаю, это будет реально. Пообщайтесь на эту тему с Ирмиель – хоть она и импульсивная, но отходчивая. Как и все светлые. У вас должно получиться договориться с ней так, чтобы за головы детей цена была бы смехотворной, а вы назначите за них живых уже приемлемо высокую награду. К тому же я слышал, Вайрс Серх является вашей учительницей? Вероятность того, что она или ее Дом займется непосредственным устранением мятежников, довольно велика. Хоть она, на данный момент, и не желает участвовать в этом деле. Вместе с тем я осознаю, что потеря стольких сильных магов может нанести более чем серьезный урон обороноспособности Каршлана в частности и королевств вообще… Что было бы нежелательно в свете грядущей… – я вовремя себя оборвал, и слова «войны с империей» так и не прозвучали.

Однако Джер явно сделала стойку на мою оговорку и спросила:

– Грядущей?

Пришлось вроде бы рассеянно поболтать в воздухе правой рукой, подбирая подходящее слово, и закончить:

– Конфронтацией… М-м-м… Да… Так вот, я могу выделить лично вам под эти нужды большой беспроцентный денежный заем или даже дар.

Она явно растерялась и спросила:

– А вам-то это зачем?

Я вздохнул и стал разъяснять:

– В данный момент я пытаюсь смягчить политику Великих Домов и храмов в отношении других рас. Определенные, хотя и очень скромные, успехи у меня есть. Дело это, конечно, не скорое, но общество темных эльдаров не настолько закостенело, как у светлых. Одним из факторов этого можно назвать большую… м-м-м… текучку кадров. И хотя у нас местами наблюдается определенная деградация, в обусловленных областях мы продолжаем намного-намного опережать всех своих соседей. Так вот: через сотню-другую лет наше общество вполне успеет подготовиться к большей открытости со своими соседями, а к этому времени дети Таунри уже будут взрослыми магами, опорой соседнего королевства. При условии, если они не забудут, кто приложил к их спасению руку, полноценный диалог между нами и людьми наладить будет намного легче.

Джер нахмурилась и спросила:

– А сейчас тогда что?