Конфигурация

– А Нинсун? Ты хотя бы спросил её, хочет ли она жить на этом острове?

– Она всюду последует за мной. Как же иначе?

– Ладно… С сегодняшнего дня я больше ни слова обо всём этом не скажу. И слышать ничего не желаю. Ты всегда был упрямцем. С детства! Если уж что в голову возьмёшь – обязательно по-своему сделаешь…

* * *

– Учитель, почему лица Лии нельзя увидеть?

– Потому что… энергия Лии не совсем такая, как должна быть. Иногда находиться рядом с ним опасно. Даже мне. А человеку – тем более. Конечно, Лии носит специальную защиту, но для людей она недостаточно надёжна.

– Это такая же энергия, как у огня? Если подойдёшь слишком близко – обожжёшься?

– Можно сказать и так.

Прежде Апту никогда не задавал вопросов о Лии. Но сегодня почему-то вдруг стал расспрашивать.

– А у Энаана энергия такая, как у тебя, или как у Лии?

– Как у меня. Но его настоящее имя не Энаан, а Фаар. «Энаан»…

– На вашем языке означает «вверху», я знаю. Но Фаар всегда вверху, его дом – «Ниау», и на Землю он не спускается. А дом Лии – пирамида, выросшая за одну ночь… Внутри пирамиды тоже есть эта энергия, которая может обжечь?

– Энергия в ней есть, но не опасная.

– Значит, человек смог бы войти в пирамиду и остаться живым? И погиб бы, только если бы взглянул в лицо Лии?

– Погиб бы или нет, мне неизвестно. Но наверняка серьёзно бы пострадал. А ты хочешь побывать в пирамиде?

– Нет. – Сердце Апту забилось быстрее. – Просто мне интересно, учитель. Вот бы поскорее увидеть эти короны, которые Лии сделает для нас…

– Это не короны, а всего лишь обручи. Обручи из кристального сплава.

– Для меня они будут лучше всяких корон! Учитель… скажи, первым из людей, кто наденет обруч Лии, буду я?

– А ты бы этого желал?

– Конечно! Ведь именно меня ты учишь языку богов…

– Ты же знаешь, я рассчитывал, что это станет только началом. Что я смогу разработать методику и использовать её для обучения многих людей. А с изобретением Лии всё обстоит иначе. Он получит довольно большой объём кристалсплава, которого хватит на несколько десятков обручей. Их все можно будет раздать людям.

– Но… – Апту замолчал, так и не высказав своей мысли.

Киэн догадался, что его слова задели самолюбие ученика, и примирительно произнёс:

– Хорошо, Апту, мы ещё подумаем об этом. А теперь давай продолжим наш урок.

Взяв в руки солнечную арфу, Киэн тронул светящиеся струны. Мелодия заструилась плавным, но сильным потоком, казалось, звук рождается не под пальцами музыканта, а наплывает со всех сторон. Такой уровень игры доступен лишь мастеру… И только мастер почувствует, что игра несовершенна, что настоящей слаженности в звуковых вибрациях нет – и вряд ли при сегодняшнем настрое музыканта их удастся добиться.

Киэн это понимал. И знал, что разлад появился от его собственной усталости. А причина усталости – ощущение бесполезности всех усилий.

На сознание гио звуки солнечной арфы производят одухотворяющее действие, почти мгновенно выводя на самый высокий уровень открытого восприятия – туда, где перестаёшь ощущать информацию как потоки сведений и данных, и начинаешь мыслить энергетическими категориями. Некоторые даже утверждают, что музыка йуу лучше всего подготавливает разум к лаатару. Но, похоже, рассчитывая, что с людьми будет так же, Киэн ошибся. Он видел, что Апту нравится слушать его игру, что человеческие чувства преображаются под влиянием музыки, становятся богаче и глубже. Но к мыслезнаковым потокам сознание землянина оставалось одинаково невосприимчивым и под музыку, и без неё.

Во время последнего прямопоточного разговора с Фааром Киэн высказал мысль, которая появилась у него уже давно:

– Мне кажется, дело в человеческой природе… В той самой странной двойственности, которая есть в людях. Это даже больше, чем просто склонность к противоречиям. Вся их жизнь основана на внутренних и внешних контрастах. «Да» и «нет», «чёрное» и «белое», «мужчина» и «женщина», «один» и «много», «близко» и «далеко». Постоянное противопоставление заставляет их всё время двигаться вперёд… Но их разум почти никогда не пребывает в равновесии, не обретает цельности. Именно это мешает им понимать мыслезнаки. И, тем более, не позволяет наладить ментальное общение с нами в какой-то другой, немыслезнаковой форме. Хотя нельзя исключать, что между собой они такую связь поддерживать могут. Но между нами и ними – преграда. И я не знаю, можно ли её обойти. И если да, то как?.. Я начинаю думать, что прямой контакт разумов гио и человека вовсе невозможен.

– Нам остаётся надеяться только на то, что кристалсплав изменит эту ситуацию, – сказал Фаар. – Это куда более сильное психофизическое воздействие.

– Лии верит в успех своей работы.

– А ты? Ты уже не веришь?

– Скорее, надеюсь…

* * *

– Лии, ты уверен в своих выводах?

– Не задавай таких вопросов, Киэн! Если бы я не был уверен, не стал бы об этом говорить. Ты чересчур много общался с людьми и перенял у них привычку отрицать очевидное. Если хочешь, я повторю: мы проиграли. Всё это время я мыслил слишком по-гиотски. И это была ошибка.

– Почему? – спросил Фаар, присутствовавший при разговоре посредством связи прямого потока.