Конфигурация

– О, это совсем разные вещи. – От внимания Киэна не укрылось, что стоило затронуть эту тему, как с его собеседником тут же произошла перемена. Это был уже не просто поклонник музыки йуу, которому посчастливилось лично встретиться с известным её исполнителем. Теперь вполне можно было поверить в то, что риинао Фаар – один из самых авторитетных деятелей гиотской науки и почти наверняка будущий участник собрания Винаи. – Каждый из нас делает свою работу. Но душе нужен отдых… Театр музыки для меня как раз то место, где я могу отдохнуть душой. Сюда я прихожу, чтобы убедиться в том… – на мгновение Фаар замолчал, словно усомнился, стоит ли договаривать до конца, но всё-таки продолжил: – в том, что в мире есть не только планирование будущей миссии на Землю и разработка стратегии эффективного энергообмена с людьми.

– Вы склонны противопоставлять свою работу и личные устремления?

– В какой-то мере. К сожалению, я не располагаю той свободой, какую даёт, к примеру, искусство…

– Любопытно, господин Фаар. Кажется, склонность мыслить категориями взаимоисключающих противоречий свойственна тем, кого вы изучаете.

– Вы интересуетесь психологией людей? – произнеся это, Фаар запоздало подумал, что собеседник может счесть такую быструю и взволнованную реакцию неуместной. Но менять акценты в мыслезнаковых потоках было поздно.

Впрочем, если Киэн и удивился, то виду не подал.

– Скажем так, это моё увлечение.

– Насчёт противоречивости вы до определённой степени правы, господин Киэн. – Фаар заставил себя говорить спокойно, как будто речь шла о чём-то незначительном. – Материалы, которые мы получаем с помощью околоземных наблюдательных устройств, подтверждают это. Возможно, вы правы и в том, что исследователю передались некоторые черты исследуемых…

После этих слов Фаару даже удалась улыбка, хотя улыбаться ему сейчас хотелось меньше всего. Старый музыкант действительно позволял себе чрезмерную откровенность. Фаар уже начал жалеть, что Киэн не отказал ему в просьбе о личном знакомстве. Он мог бы придумать множество отговорок: перед второй частью выступления ему нужно уединение, он не принимает в своей комнате для отдыха посторонних, лучше будет встретиться когда-нибудь в другой раз – да мало ли что ещё! Но он согласился…

Взгляд Фаара упал на солнечную арфу, которую Киэн несколько минут назад бережно положил на специальную подставку в углу комнаты. Приглушённый верхний свет давал возможность отчётливо видеть каждый серебристый перелив, пробегающий по туго натянутым струнам инструмента. Плавно изогнутый корпус нежно-зелёного цвета казался совершенством, словно йуу была физическим воплощением какой-то идеальной идеи, к которому простому смертному нельзя прикоснуться. Совершенством, не существующим в повседневной жизни.

Фаар поспешно отвернулся от арфы. Это всё она, йуу, виновата. Йуу и Киэн, его дар, его волшебное мастерство, способное вызвать к жизни музыку, которая преображает всё вокруг. Преображает, возвращая миру его первозданную чистоту. Делает невозможным притворство и рождает желание открыть те помыслы, которые постоянно приходится прятать ото всех – или почти ото всех.

«Осторожнее, – мысленно предупредил себя Фаар. – Не поддавайся своей чрезмерной восприимчивости. Сколько раз Таэо повторял тебе, что способность слишком легко приводить разум в состояние, близкое к лаатару, принесёт скорее неприятности, чем благо?»

Обычно такие обращения к самому себе мгновенно возвращали Фаара с небес на землю, но теперь это не очень-то помогло. Даже ровный, спокойный цвет стен комнаты, серый с едва уловимым лазурным оттенком, не действовал успокаивающе. А когда Фаар заметил возле окна картину со стилизованным изображением обоюдоострого ножа киу, на которую не обратил внимания прежде, пропал всякий смысл думать о спокойствии. Наверное, точно такое же чувство он испытал бы, если вдруг в полной темноте, шаря вокруг себя руками, случайно наткнулся на лезвие настоящего киу. Если бы сейчас ещё сохранились эти архаичные ножи, служившие на заре гиотской истории ритуальным орудием в поединках энергий…

«Две разные силы, слившись в одну, преодолеют оковы. Подобно древнему киу, что разрезает и камень…» – не к месту всплыли в памяти строки из книги, прочитанной не один раз. Снова то же самое… Если Киэн сейчас скажет ещё что-нибудь о людях, он, Фаар, окончательно потеряет над собой контроль. Нет, нельзя позволить Киэну сделать это.

– Возможно, я действительно стал чуть более склонен к противоречиям, чем многие другие. Но, признаюсь честно, господин Киэн, я рассчитывал, темой нашего с вами разговора станет музыка, а не моя работа.

– А я с удовольствием поговорил бы с вами и о первом, и о втором. И, надеюсь, такой шанс ещё представится. А пока – мне скоро нужно будет вернуться на сцену.

– Да, – спохватился Фаар, обрадовавшись, что появился предлог закончить встречу, последствия которой могли обернуться не лучшим образом, – прошу извинить меня за то, что отнял время вашего отдыха. Теперь я вас покину: хотя бы минута покоя перед выступлением артисту необходима.