Конфигурация

– А как насчёт этой планеты? – здравый смысл подсказывал, что мой вопрос – бессмысленное сотрясание воздуха. Но я всё-таки закончил: – Тебе удалось исследовать её из космоса? Может, где-то остались…

– Нет, – перебил он. – Я понимаю, почему ты спрашиваешь, но – нет.

– Нигде не осталось никого… – раздалось шипение за нашими спинами. Это был голос хивини. Да, среди нас нашлось место и бывшему противнику. Но лично у меня он теперь не вызывал никаких враждебных чувств. И вообще никаких чувств. Так же как все остальные.

Хивиниец разводил в Бункерах слякоть, но мне до этого было мало дела. К тому же, надолго он среди нас не задержится. Насколько мне известно, хивинийцы как раз из тех, для кого свефийская пища пищей не является.

– Нигде не осталось никого, – повторил хивини. – Я не ощущаю ни одного из моих соплеменников… Я – последний. Вселенная мертва и пуста…

Услышав это, ещё один персонаж из нашей компании, старый одноглазый рифсвон, вздрогнул и сделал рукой знак, по верованию его народа защищающий от злых сил. Рифсвоны подвержены предрассудкам. Хивинийцев, которые обладают обострённой интуицией и действительно на каком-то уровне способны чувствовать присутствие сородичей, как бы далеко те ни находились, они считают чуть ли не сверхъестественными существами, чьи слова имеют силу недобрых пророчеств.

– Вселенная пуста…

– Ерунда, – отрезал Вьекен. В отличие от рифсвонов, нардионцы ни перед кем не склонны впадать в священный трепет. – Даже если ни один обитаемый мир не уцелел – что, вообще-то, трудно допустить – на разных планетах должно остаться много таких же случайных групп, как наша.

– Про группы не знаю, – подал голос до тех пор не участвовавший в разговоре житель планеты Сингао, которая воевала на нашей стороне. – А насчёт обитаемых миров могу сказать вот что. В моём корабле есть универсальное устройство полисвязи. Пока я летел сюда, и несколько дней тут, на планете, пытался связаться с каким-нибудь миром, поймать хоть какие-то сигналы – и ничего. Все виды связи молчат. Информационные сети не работают. Похоже, они больше не существуют. Физически.

– Почему ты оставил свои попытки? – возмутился нардионец. – Я уверен, рано или поздно тебе удалось бы наладить контакт…

– Если хочешь этим заниматься, я отдам устройство тебе, – устало откликнулся сингао.

Вьекен и ещё двое нардионцев стали первыми, кто оставил Свеф. Они забрали полисвязь и улетели на своём корабле. Другие нардионцы задержались на планете до тех пор, пока её не покинула почти вся наша группа.

Улетали мы в основном поодиночке, только некоторые по двое или по трое. Возможность сделать это была даже у тех, кто не имел собственного подходящего транспорта, как я, например. В Бункерах находилось множество СКАБов, небольших удобных кораблей, которые подходят для длительных путешествий. СКАБы – лучшие из известных мне индивидуальных космолётов, работающих на концентрируемой энергии звёзд. Системы жизнеобеспечения в них полностью автономные.

Один за другим обитатели Бункеров брали себе СКАБы, загружали их водой, пищей и другими необходимыми вещами, и улетали. Сингао, перед тем как двинуться в путь, сказал нам на прощание:

– Пусть нардионцы ищут своих соотечественников и свои планеты. А мне это не нужно. У меня ни соотечественников, ни родной планеты больше нет. Я чёртов гражданин космоса, чёртов вселенский космополит.

По-моему, это название как нельзя лучше подходило всем нам. Вскоре после сингао и я отправился куда глаза глядят. Никакой цели у меня не было. Всё, что осталось – холодное безразличие к прошлому, настоящему и будущему.

Запасы я пополнял на уцелевших населённых планетах, где развитие цивилизации не достигло уровня, который позволил бы их жителям ввязаться в войну. Подобных миров было известно немало, информация о них содержалась в базе данных моего СКАБа. Потенциально опасные планеты с неподходящими условиями или агрессивным аборигенами я игнорировал, на более-менее безобидные время от времени высаживался.

Конечно, меня не интересовали дикие миры наподобие НР-4, населённого существами, отдалённо похожими на линаэнцев, но покрытыми шерстью и не умеющими разводить огня. Или АС-3 с его полуразумными рептилиями, которые общаются между собой лаем. А вот другие, вроде Нарла, где народ кочевал по единственному материку на повозках, запряжённых шестиногими ездовыми животными, и Огфа, на котором существовали десятки тысяч крохотных селений, обнесённых высокими стенами – были как раз тем, что надо.

На подобные планеты я рассчитывал, занимая грузовой отсек СКАБа массой ненужных мне самому найденных в Бункерах предметов – боевых ножей, металлических столовых приборов, детских игрушек и даже украшений. Эти остатки цивилизации, когда-то бывшей моей, оказались не так уж бесполезны, и сослужили мне хорошую службу. Жители отсталых миров охотно обменивали их на пищу и другие вещицы, которые я мог сбыть на следующей планете.