Конец смены

— Я читал об этих «заппитах». Просто удивительно, как эти электронные компании появляются и внезапно исчезают. Как одуванчики весной. «Коммандер» не стал слишком популярным на рынке. Слишком простой, слишком дорогой, слишком большая конкуренция. Акции корпорации «Заппит» упали, и ее перекупила компания «Санрайз Солюшн». Прошло два года — и эта компания тоже обанкротилась и закрылась. Что означает: «Заппитов» давно уже нет и тот человек, который раздавал устройства, — какой-то мошенник.

Холли быстро понимает, к чему он ведет.

— То есть эта анкета — бред собачий. Что-то такое, для, так сказать, правдоподобия. Но ведь тот человек не пытался раскрутить женщину на деньги, не так ли?

— Нет. По крайней мере, нам об этом неизвестно.

— Что-то здесь очень странное, Билл. Ты расскажешь об этом детективу Хантли и мисс Красивые Серые Глаза?

Ходжес берет с тарелки последний, самый маленький кусочек мяса — и получает возможность упустить его обратно.

— А почему она тебе не нравится, Холли?

— Ну, она меня ненормальной считает, — спокойно объясняет женщина. — Такие вот дела.

— Я уверен, что она не…

— Да нет. Считает. И, видимо, думает, что я и опасна тоже, после того как дала по голове Брейди Хартсфилду на концерте «Здесь и сейчас». Но мне все равно. Я бы снова так сделала. Хоть тысячу раз!

Он кладет ладонь на ее руку. Палочки в пальцах Холли вибрируют, словно камертон.

— Я знаю, что ты бы так сделала. И была бы тысячу раз права. Ты спасла тысячу жизней — и это по минимальным оценкам.

Она извлекает руку из-под его руки и начинает собирать крупинки риса.

— Ну, я могу жить с тем, что кто-то считает меня ненормальной. Я всю жизнь имела дело с такими людьми — начиная с моих родителей. Но тут и еще кое-что. Изабель видит только то, что перед глазами, и не любит тех, кто видит больше или, по крайней мере, ищет чего-то большего. Она и к тебе так относится, Билл. Она ревнует. Ревнует Пита к тебе.

Ходжес ничего не говорит. Такой возможности он не рассматривал.

Холли откладывает палочки.

— А ты не ответил на мой вопрос. Ты расскажешь, что узнал новенького?

— Пока нет. Есть нечто такое, что я хочу сначала сделать, если ты задержишься в офисе после обеда.

Холли улыбается, глядя в тарелку с остатками блюда.

— А я всегда так поступаю.

10

Билл Ходжес — не единственный человек, которому не понравилось, что Бекки Хелмингтон заменили. Сестры и санитары Клиники травматических повреждений головного мозга называли свое место работы «Ведро» или «Мозговое ведро», а Рут Скапелли уже давно стала у них за глаза «сестрой Рэтчед»[14]. Не успела она проработать и трех месяцев, как уже перевела в другие отделения трех медсестер за всякие мелкие грешки, а одного санитара уволила за курение в подсобке. Халаты некоторых цветов она запретила персоналу под предлогом того, что они «слишком отвлекают» или «слишком навязчивые».

А вот врачам она нравилась. Они считали ее быстрой и компетентной. С пациентами она тоже работала быстро и компетентно, но холодно и не без некоторого скрытого пренебрежения. Она не позволяла себе сказать о даже самых тяжелых больных «овощ» или «бревно», по крайней мере, при свидетелях, — но что-то такое было в ее отношении.

— Она знает свое дело, — сказала одна медсестра другой в комнате отдыха вскоре после назначения Скапелли. — Тут не поспоришь, но чего-то важного не хватает.

Вторая медсестра — ветеран с тридцатилетним стажем, которая видела все, что можно, задумалась. И сказала единственное, но верное слово:

— Милосердия.

Скапелли никогда не демонстрировала холодности или презрения в обществе Феликса Бэбино, заведующего неврологией, когда он проводил обход. Но если бы она и демонстрировала, то он бы, пожалуй, не заметил. Кое-кто из врачей все же замечал, но мало кто обращал на это внимание: деяния такой низшей расы, как медсестры, даже хоть бы и старшие медсестры, оставались вне их королевского внимания.

Скапелли словно чувствовала, что все пациенты клиники, независимо от тяжести их состояния, несут за это состояние определенную часть ответственности — и если бы они хоть немного постарались, то, конечно, восстановили бы хотя бы часть функций своего организма. Однако она делала свое дело хорошо, в чем-то даже лучше Бекки Хелмингтон, которую все любили значительно больше. Если бы новой старшей медсестре это сказали, Рут Скапелли ответила бы: я здесь не для того, чтобы меня любили. Я здесь для того, чтобы заботиться о пациентах, — конец разговора и точка!