Конец пути

Где-то далеко внизу раздалось завывание снарядов, и с моря пришли очередные ряды кораблей, держа курс прямо на порт. Все машины Ледяного Сада снова начали стрелять, и с такого расстояния полосы дыма за снарядами казались тонкими, словно паутинки.

Я же ждал по другую сторону, на стене за озером, и больше интересовало меня то, что происходит на равнине. Потому что там уже были видны выходящие из леса Змеи: так далеко, что отдельных воинов было еще не различить. Но я заметил, что они умело выстраиваются в четырехугольники и маршируют вперед.

Через две длинные водяные меры они приблизились настолько, что можно было — пусть с трудом — различить отдельных людей и догадаться, где стоят пехотинцы, где кавалерия в своих похожих на драконьи доспехах, а где поставлены длинным строем те окованные панцирем кряжистые создания. Они стояли некоторое время, а потом мы увидели, как в лесу начинают падать деревья. Одно за другим, целыми рядами, словно что-то ползло сквозь пущу, прокладывая себе дорогу. Треск и шум падающих стволов доносился до нас не сразу, но вполне явственно.

Баллистники сидели по другую сторону стены без шлемов, используя минутки передышки. Обмывали лица водой, пили, но никто ничего не ел. Там стояли рядами на треногах плоские металлические миски, под которыми горел огонь, но в мисках был порошок из мешочков.

Дальше, внизу, около портов, продолжался бой и поднимался дым. Еще больше дыма. Мы были слишком далеко, чтобы слышать крики или видеть, что там происходит. Там был только дым, закрывающий приморские кварталы.

Грюнальди высунулся за зубцы и сплюнул вниз. От равнины нас отделяла сперва стена, потом скальный хребет, а потом еще склон. Добрых пятьсот шагов.

— Понятия не имею, как они хотят сюда залезть, — сказал он.

— Не здесь, — покачал головой Ульф. — Тут будет только связывающий бой. Штурм пройдет через осыпь, там, где была твоя тропа.

— Но сейчас там слишком отвесно. Мы свалили на тропу лавину.

Нитй’сефни пожал плечами.

— Но это самое слабое место.

Я уловил язык барабанов и почувствовал, как сердце останавливается у меня в груди.

— Порты пали, — сказал я. — Они отступают на опорную стену и закрывают ворота. Амитраи причаливают.

Установилась тишина, только в лесу с грохотом падали деревья.

— Это только первая стена, — сказал кто-то.

— Всегда сперва бывает первая. Потом опорная, потом Каверны и Каменный Рынок…

— Спокойно! — рявкнул Ульф. — У нас еще есть что сказать.

Где-то высоко над нами раздался протяжный вопль виверны.

Деревья продолжали падать, шелестя кронами, уже была видна приближающаяся к нам полоса голой, заваленной стволами земли, а вверху металась туча листьев и вопящих птиц. Но мы все так же не видели, кто близится.

Мы смотрели на четырехугольники из воинов, что спокойно стояли на равнине. Они чего-то ждали. Вдоль нашей стены вперед-назад пробегали люди со знаком древа на туниках и в глубоких шлемах: тащили арбалеты, осадные луки и разнообразное оружие.

Последний ряд деревьев рухнул с шумом, и мы наконец увидели, что их свалило. Четыре повозки, едущие одна за другой, на монструозных, зубчатых, кажется, колесах и без упряжек. Я полагал, что волы — или что там у них было — могут находиться внутри, как порой делают с упряжками таранов. Однако то, что выехало, было настолько велико, что внутри хватило бы места и для целого стада волов. Повозки были огромны, как дома, причем не абы какие. Казалось, они сложены из железа, хотя и несколько бесформенно. Собственно, они напоминали случайно сваленные кучи металла, словно собрали их вокруг кузницы, вот только были они гигантских размеров.

Повозки встали позади, за четырехугольниками пехоты, в центре строя, и тоже разместились квадратом. А потом все эти высоченные железки принялись самостоятельно двигаться, менять место и стыковаться. Треск, скрежет и стук были слышны и на стене.

— Ого! — сказал Ульф. — Неужели?

Никто не понимал, что он имеет в виду. А куски железа двигались, словно живые, поднимались и соединялись друг с другом между повозками с оглушительным лязгом. Сваленные стволы начали катиться, ломая ветки, и очень скоро вся заваленная деревьями просека казалась рекой, по которой кто-то сплавляет лес.

— В жопу такую войну, — сказал Ульф устало. — Комбинируешь, блин, стараешься — а тут тебе деревья начинают ползать.

Прилетела вторая виверна. Начала кружить над городом, вереща под тучами, окруженная потрескивающими молниями.

— Филар, передавай всем: выпускать воздушных змеев.

Я подумал, что плохо расслышал. Ульф увидел, как я смотрю, и повторил. Теперь я уверился, что он сошел с ума.

Но я был сигнальщиком и должен был передавать приказы, потому я поднял палки и принялся отбивать ритм.

Оказалось, что для остальных все было понятно, потому что над городом воспарили темные черточки. Они взлетали все выше и выше, пока не повисли в воздухе. В разных местах над стенами. Много, но не столько, как при весенних праздниках. Но если не считать этого, в остальном они выглядели похоже: имели форму медовой соты и темный, бурый окрас, так что их почти не было видно на грозовом небе.