Конец подкрался незаметно

долго кажется ровным местом, а дальше — круче. Проход системой вершины развития.

Пока люди надрываются на стройке грандиозного храма — система мошна. Когда, устав, они говорят: «Кому надо? Да лучше жить получше», — система, стало быть, слабеет. Они

поживут получше, а потом падут жертвой соседей-варваров и исчезнут.

Завершив эпоху наполеоновских войн, Великая Франция кончилась.

Завершив викторианскую эпоху, Великая Британия кончилась.

Вершиной российской истории остаются железно-золотые шестидесятые годы XX века: космический прорыв, беспрецедентная милитаризация, имперское мировое влияние.

И зловещим выглядит сегодня решение США не восстанавливать разрушенные 11

сентября 2001 г. самые высокие небоскребы страны. Экономически невыгодно?

Невыгодно — для чего? А вы что, мало кушаете или плохо одеваетесь? Эта поворотная

точка — 11.9.2001 — в истории останется.

Вот есть в проекте великий продукт — здание, или самолет, корабль, ракета. И общество

решает: сделать-то мы это можем — а на фига? Расходов уйма — а кто оплатит?

Тоталитаризм — он может любые средства грохнуть, лишь бы возможности позволяли. А

демократия говорит: это экономически невыгодно, лучше сделаем поменьше и попроще, без супер-изделий мы обойдемся.

Потребительский рынок развернут лицом к потребительству. К человеку который что?

Который хочет. Чего он хочет? С голоду не умереть? Нет, цивилизованный человек лечится

сегодня от ожирения. Он хочет вещей-то необязательных, условных, излишних,

избыточных машину последней модели, хотя и прошлой модели отлична; жилье в более

престижном районе, хотя и этот неплох; модную одежду, хотя и эта не сношена; он отнюдь

не бедствует — он просто хочет заменять одно барахло другим и готов платить деньги, то

есть готов работать ради этого.

Он готов работать, чтоб сменить штаны и автомобиль, — но не готов работать, чтобы

сделать что-то грандиозное одно на всех. Менее готов.

И экономика — через рекламу и рыночные структуры — заявляет: мы будем делать

ненужные мелочи — но не будем делать ненужные крупности. Пусть индивидуального

барахла у каждого будет побольше — но общественного, государственного, грандиозного

барахла мы будем делать меньше.

И человек заявляет: платить буду за телефон доверия, за пиццу на дом, за прачечную и

химчистку, за игровой автомат и билет на футбол. А за супернебоскреб и

исследовательскую станцию на Луне не буду.

И заявляет: а я вообще завален барахлом, теперь давайте сделаем так, чтобы мне было с

уже имеющимся барахлом предельно легко и удобно — все для меня: рестораны,

спортзалы, шоу всех родов, такси и проститутки по вызову и юристы для решения всех

моих вопросов.

И конкуренты борются за право его обслужить: это их бизнес.

Потребительский рынок перегрет до крайности. Большей части экономики, в сущности, нечего делать. Реклама, значительный сектор этого рынка, искусственно вздувает спрос на

ненужности. Перелопачивание окружающей среды зашло в тупик. Мощности огромные, а

делать нечего.

Рынок потребления как форма наркоторговли. Чем бы дитя ни тешилось, абы радовалось.

Апеллируем все прямее к сознанию: вот тебе за деньги условный раздражитель, получи

эмоции и заплати: за вытирание тебе носа или сенсационное рождение ежа в зоопарке.

Это своего рода закукливание экономики на себя саму. Но что хуже — закукливание

человека как подсистемы государства на себя самого: я отстраняюсь от максимальных

действий системы, я дроблю ее усилия на индивидуальные сегменты.

Постиндустриальная цивилизация не имеет системных задач, соответствующих

нарощенной мощи. Мощь системы превысила уровень целей и потребностей системы. Это

означает что?

Это означает неустойчивость системы.

Что делает неумеха-новобранец в мирной армии? Напрягает все силы для выживания, чтоб

стать приличным солдатом. Что делает супербоец-фронтовик в мирной армии? Скучает, разлагается и пьет. Салаг лупит от скуки. Они мужают — он деградирует.

Вам привет от Лао Цзы: так слабое и мягкое побеждает сильное и твердое. Перспектива

потому что.

Постиндустриализация цивилизации обозначает исчерпанность этой цивилизации. Она не

потому людей кормит хорошо, что добрая. А потому, что мощь свою ей направлять больше

некуда. Большую войну — нельзя: уничтожение планеты. Суперпроекты — а зачем? и так

зажрались, быт налажен неплохо. Остались вот мелкие услуги населению — и на это идет

основная мощь.

Если система — по любым причинам! — не делает максимум того, на что она способна —

значит, на это она уже неспособна.

Все причины, по которым максимальные действия не совершаются системой —

вторичные и кажущиеся, их можно обосновывать и варьировать как угодно и на любых

уровнях (психологическом, экономическом, политическом и т. п.). Как ни верти,

единственная, главная, базовая причина — одна: система исчерпала свои ж возможности в

главном. А уже сказывается это через настроения и хотения людей, экономические

отношения и много еще чего.

А если система исчерпала себя в главном — динамическое равновесие, в котором она

находится, начинает принимать регрессивный характер. Где слабеет главная возможность