Конец партии

Двойник Керенского был ещё жив и, воспользовавшись этим, его привезли в госпиталь в Зимнем дворце, где он и скончался, но эту информацию никому не сообщили, а приехавший гримёр быстро снял грим с убитого. И, уже не скрываясь, его тело увезли в морг. Нападавшие не успели добить «Керенского», но были убеждены в его смерти. В чём были разочарованы позже, но проверить, так ли это, возможности у них не оказалось.

На следующий день Керенский предстал перед всеми с перевязанным лицом и подвязанной рукой. Он выступил на небольшом митинге, где клеймил врагов и обещал раскрыть сущность и принадлежность убийц.

Засев в Смольном, он рассылал телеграммы во все концы страны, требуя арестов и наказания недобитых элементов. К нему пытались пробиться военные атташе и послы Антанты, но их не пускали. Керенский отвечал только на телефонные звонки, внеся ещё большую сумятицу в понимание того, был ли он жив или мёртв. В узком кругу заинтересованных лиц появилось словосочетание «Призрак Керенского», который бродил по Петрограду.

Второй двойник, получив указания и крупную сумму наличными, также был отправлен на задание. На этот раз его просто поселили в правительстве. Пришлось переселиться туда же и Керенскому, вот только совсем в другой кабинет, этажом выше. Телефон у него остался прежним, а тот, что находился в его кабинете, теперь принадлежавшем двойнику, попросту отключили.

Несмотря на все усилия СОП и Бюро удалось найти всего пару человек, причастных к терактам, и все они покончили с собой при задержании. Место нахождения последней группы, а может и не последней, оставалось неизвестным.

Керенский ждал, а его двойник вовсю наслаждался своим положением, гоняя Мишку за чаем и играя с ним то в карты, то в кости, но тот только посмеивался и гремел серебром, полученным от предыдущего двойника.

Нападение, как это обычно и бывает, оказалось неожиданным, хоть его и ждали. Неспешно прохаживаясь в очередной раз по коридору, не успел мнимый Керенский дойти до своего кабинета, как в холл ворвались боевики, открывая огонь по всем, кого видели, заставляя падать на пол. Так, убивая охрану и всех случайных людей, они продвигались к кабинету Керенского.

Но их, всё же, ждали, и внутри Мариинского дворца завязалась самая настоящая перестрелка, подкреплённая огнём ручного пулемёта, направляемого унтером из Бюро. Со стороны входа боевиков атаковали казаки, нападая на державших оборону в тылу. Зажатые между двумя огневыми позициями, боевики отчаянно оборонялись, пока их сопротивление не сломали с обеих сторон.

Раненых взяли в плен и отвезли выбивать показания. Двойник Керенского оказался жив. До него так и не успели добраться. Обо всём, что происходило в правительстве, Керенский знал, ориентируясь по выстрелам, крепко сжимая в мигом вспотевшей ладони ручку своего люгера. Страшно не было, страшно было думать: «А что дальше?»

Вскоре выстрелы утихли, и к Керенскому прорвался Мишка.

— Вашбродь, всё закончилось. Побили их увсех, а раненых позабирали из Бюро, да уволокли с собою. Там их заставят говорить всё, как на духу.

— Ну-ну, — только и произнес Керенский. — А где Аристархов?

— К вам пошёл.

— Скажи ему, чтобы папку с бумагами собрал и мне сюда принёс.

В это время зазвенел телефон.

— Аллё?! Да, Герман Фадеевич?! Живой, как вы слышите. Не дошли, не смогли. Мои люди всех поймали, кто выжил. Да, всё расскажут. Будем проводить аресты, самые жёсткие аресты, по-другому никак. Вы же должны это понимать?

— Да, я прекрасно понимаю, — сказал в трубку Блюменфельд и посмотрел на своего секретаря.

— Он жив и готов начать репрессии. У тебя, Аарон, есть последний шанс спасти нас.

Тот кивнул.

— Я готов выполнить свой долг перед народом и нашим будущим.

— Тогда ступай и выполни свой долг до конца.

Секретарь Блюменфельда приложил руку к сердцу, взял револьвер из ящика стола, провернул барабан, тщательно проверив наличие и исправность находившихся в барабане патронов. Всё было превосходно. Защёлкнув барабан на место, он быстро встал, на миг обнял своего дальнего родственника и решительно разжал объятия, чтобы через мгновение выйти из кабинета.

Быстро пройдя по коридору, секретарь спустился на этаж ниже, вошёл в приёмную Керенского и, обратившись к адъютанту, в спешке собирающему документы, кивнул на дверь.

— У себя?

— Да, — удивлённо ответил Аристархов, не успевая сообразить, надо ли пропускать Шварца в кабинет. А тот, не спрашивая, схватился за массивную круглую бронзовую ручку, толкнул на себя и быстро скрылся, прикрыв за собой дверь.

Псевдо-Керенский удивлённо поднял испуганные недавней стрельбой глаза на вошедшего и уткнулся в чёрный зрачок ствола револьвера, из которого тут же вырвалась яркая вспышка выстрела. Это было последнее, что он успел увидеть в своей жизни.