Конец партии: Воспламенение (СИ)

- Не стесняйся, - тихо сказала мне Люсиль, заметив, что я не знаю, к какой тарелке устремиться в первую очередь, и подмигнула. Сама она, уложив младенца, села между мной и Камилем, и устремила на расположившегося напротив Робеспьера почти что насмешливый взгляд. Он, впрочем, этого не заметил - был занят тем, что разбавлял водой вино.

- Чудесное вино, - сказал он, отпив из бокала.

- Мой отец недавно прислал, - ответила Люсиль. - Сказал, что в Париже приличного вина все равно не осталось.

Робеспьер ей ничего не ответил, но повисшая тишина стояла недолго.

- Скажите, Натали, - обратился ко мне Демулен, - вы ведь не француженка?

- Нет, - ветчина была просто потрясающая, но говорить с набитым ртом было сложно, и я проглотила огромный кусок, практически не жуя. - Я из Польши.

- Из Польши? Максим, - взгляд Демулена тут же обратился на моего соседа, - а ты не говорил мне, что у тебя есть родственники в Польше.

- Говорил, Камиль, - сказал тот, не моргнув глазом. - Просто ты, наверное, не придал этому значения.

- А давно это было?

- Не имею понятия. Очень давно.

- Ну, неудивительно, что я не запомнил, - Камиль развел руками, будто извиняясь, и снова повернулся ко мне. - Так что же вас заставило переехать в Париж?

- Ну, там, где я живу… - в который раз я жалела о том, что не уточнила у Максимилиана подробности легенды, которую он мне сочинил. - Там сейчас неспокойно.

- И поэтому вы решили перебраться в место, неспокойнее которого быть вообще не может? - добродушно усмехнулся Демулен. - Ценю такую тягу к приключениям. Сам таков.

- Любите приключения?

- Дело даже не в том, что я люблю приключения, - ответил Камиль, накладывая себе в тарелку овощей. - Дело в том, что я ненавижу скуку. Если где-то что-то происходит - я обязательно должен там быть.

- Другими словами, - вступил в нашу беседу Робеспьер, - он просто обожает наживать на свою голову неприятности.

Демулена эта сентенция вовсе не обидела - напротив, он заговорил с утроенным энтузиазмом:

- Неприятности? Пусть так. И что же с того? Тогда, в Пале-Рояле, я тоже стремился нажить неприятности.

- Ты же знаешь, - терпеливо возразил Робеспьер, - я все равно считаю тот твой поступок… не совсем обдуманным.

- А я сотню раз тебе говорил, что по-другому и быть не могло! - порывисто ответил Камиль, мимоходом едва не сбив на пол бокал с вином. Люсиль едва успела удержать прозрачную ножку.

- Простите, - решилась встрять я, подумав, что сейчас начнется перепалка, - вы вообще о чем?

Мигом остыв, Камиль повернулся на меня и захлопал ресницами - они у него были длинные, густые и загибались на концах, как у девушки. Ответил за него Робеспьер:

- Разве вы не знаете, Натали? Именно Камиль призвал народ Парижа штурмовать Бастилию.

- Действительно? - теперь я посмотрела на Демулена с уважением: оказывается, он местный Че Гевара, не меньше. - Как же это случилось?

На лице Камиля появилась мечтательная улыбка, и я поняла, что точь-в-точь такая же была у Антуана, когда он рассказывал мне про свою обвинительную речь против низложенного короля. Робеспьер на секунду закатил глаза - очевидно, он не в первый раз был свидетелем монолога, который предстояло выслушать мне.

- Знаешь, - начал Демулен, внезапно переходя на “ты”, но меня это совершенно не покоробило, даже наоборот, - у меня многие спрашивали, как это случилось. И я отвечал всем одно и то же: совершенно случайно.

Робеспьер пил вино с видом, как будто его происходящее вообще не касается, но я почти физически ощущала, как он не одобряет то, что мне сейчас скажут.

- Я еще до этого давно думал, что нам нужны перемены, - проговорил Камиль. - Что наша страна катится под откос, а те, у кого в руках власть, ничего не делают для того, чтобы ее спасти. Но я не знал, куда можно себя приложить, что сделать, чтобы как-то все изменить. А менять надо было именно все…

Я слушала, почти не дыша, потому что ощущала: мне сейчас рассказывают что-то очень важное, пусть я пока и не могу в полной мере понять, какое значение это имеет для меня. Как и та история, что рассказал мне Антуан за вином в захудалом кафе.

- И тут я услышал об отставке Неккера… ну, нашего министра финансов, на которого мы так надеялись… Что было дальше - я всегда затруднялся объяснить, даже для себя. Как будто что-то долго копилось и копилось внутри меня, а потом вспыхнуло. Все разом, от одной-единственной искры.

Как это было странно для меня - понимать, что два совершенно разных человека независимо друг от друга рассказали мне, по сути, одну и ту же историю. Я даже не удивилась, когда Демулен слово в слово повторил фразу, услышанную мной от Антуана:

- В тот момент я подумал: а кто, если не я? Как будто воочию увидел тирана и все его окружение и понял: вот мой враг, и я жизнь положу, если понадобится, но буду бороться с ним до конца.

- И что было потом? - спросила я.

- Я помчался в Пале-Рояль… сейчас это уже Пале-Эгалите, но гуляк там от этого меньше не стало. Там я запрыгнул на стол и начал во всю глотку вопить. Сказал, что был в Версале, что Неккера уволили, что выхода у нас больше нет и пора браться за оружие.