Конец партии: Первая искра (СИ)

- Какой еще мудак? - нормальным голосом спросил Рыжий, и Андрей неожиданно ощутил, что больше этих странных парней не боится. Даже наоборот, можно было вести себя, как хозяин положения - давно известно, что сильнее тот, у кого больше информации, а эти чуваки в черном, как выяснилось, не знали самого главного. С видом знатока Андрей закинул ногу за ногу и для пущего эффекта попросил прикурить.

- Мы не курим, - сказал Рыжий мрачно. - Ты про какого мудака говорил-то, парень?

- Так вы ничего не знаете, - ответил Андрей снисходительно. - Стульчики возьмите, что ли, история будет долгая…

Анжела чувствовала себя самой несчастной девушкой на свете.

Подумать только - в кои-то веки она нашла мужчину, в которого влюбилась до такой степени, что готова послать подальше все свои жизненные установки, стать его женой и провести с ним остаток дней своих, а теперь, в решающий момент, оказывается, что ее избранник - сумасшедший в последней стадии шизофрении. То, что это не розыгрыш, Анжела убедилась спустя пять минут немного сбивчивого, но с необычайной горячностью произнесенного монолога. Нормальный человек просто не может говорить с таким честным выражением, что…

- …то есть получается, - Энжи давно уже забила пить чай и налила себе в бокал Егермастера, - что ты - бывший император, которого пытались убить.

Кивок.

- Но ты выжил?

Кивок.

- И это было… двести лет назад?

Ее собеседник, решительно отказавшийся от ликера, кивнул в третий раз. На всякий случай прикидывая, успеет ли она выскочить из кухни, прежде чем гость успеет добраться до стойки с ножами, Анжела заговорила осторожно:

- М-м-м… Но если бы это было двести лет назад, то ты бы… все равно умер. От старости. Разве нет?

Обидно было почти до слез. Не только за собственные утраченные перспективы, но и за то, что единственный умный, вежливый и обладающий хорошим вкусом человек из мужского окружения Анжелы оказался просто-напросто психом с напрочь сорванной крышей. Но рыдать было нельзя никак - как ему это объяснить? Энжи даже психиатрическую перевозку вызывать передумала: вдруг это просто временное помрачнение, и бедняга сейчас придет в себя? Только эта хрупкая надежда и удерживала ее от того, чтобы впасть в тихую истерику.

- Я не мог умереть, - спокойно возразил ее собеседник, внимательно глядя в лицо девушки. - У меня не было тела, и я был заточен в замке, как бесплотный дух, не имея возможности уйти.

- Двести лет, - безжизненно уточнила Анжела.

- Двести лет, - подтвердил он. А она смотрела на него и не могла найти ни малейших признаков сумасшествия.

- И почему ты тогда сейчас передо мной сидишь?

- Та вещь, которая меня удерживала, дала мне силы, - тихо ответил ее гость. - Я… я не знаю, как толком объяснить, но мне кажется, что она работает как… как этот провод.

Проследив, куда он показывает рукой, Анжела увидела свой собственный плеер, мирно заряжающийся на столешнице. Все это казалось невероятным, но в голове у нее неожиданно всплыла много раз услышанная на репетициях фраза: “Если это безумие, то в нем есть последовательность”.

- Может, даже не провод, - предположила она. - А что-то вроде аккумулятора… что ты сделал, чтобы вернуться?

- Дотронулся до него.

- Ну и вот, - Анжела сама не могла понять, что за чушь несет, но сходить с ума так сходить с ума. - Дистанционно он поддерживал тебя лишь в состоянии… бесплотного духа. А при прямом подключении вернул тебе тело. Так, получается?

На последних словах она рассмеялась, но смех получился какой-то нездоровый и больше похожий на икоту. Павел (называть его Пашей у Анжелы теперь почему-то язык не поворачивался) порывисто приподнялся со стула.

- Что с тобой?

- Ни… ничего… - пробормотала Анжела, тайком смахивая все-таки проступившие на глазах слезы. - Просто ты такие вещи рассказываешь…

- Ты мне веришь?

Энжи резко захотелось испариться куда-нибудь из этой комнаты, от этого пробирающего до глубины души, бездонно-печального взгляда, от которого было не деться и не укрыться никуда. Она вообще никогда не любила подобного рода сюрпризы, а уж к такому и подавно не была готова. Но остатков рационального мышления хватило Анжеле, чтобы понять: говорить “нет” сейчас - чистой воды самоубийство.

- Верю, конечно, - тоном “и тебя вылечат” произнесла она. - Это все очень странно звучит, но верю…

Она опомниться не успела, как ее подняли со стула, сжав в неожиданно сильных объятиях, и приготовилась было испуганно вскрикнуть, но все звуки застряли в горле, когда Энжи внезапно поняла, что каким-то краем сознания, наплевав на все - действительно верит. Возможно, шизофрения каким-то образом передалась и ей, или Анжеле настолько хотелось уверить себя, что человек, которого она любит, вовсе не потерял рассудок, что она готова была принять на веру любое, даже самое невероятное его объяснение. “В конце концов”, - подумала она и потянулась за поцелуем, - “вместе всегда веселее сходить с ума”.

И в этот момент из коридора раздался переливчатый перезвон.

- Ты кого-то ждешь? - спросил Павел настороженно, отстраняясь. Анжела мигом ощутила накатывающую злость.