Конец осиного гнезда

Убедившись, что попал куда следует, он поздоровался со всеми, примостил на вешалку артиллерийскую фуражку, сел за стол, не торопясь раскрыл папку с бумагами и спокойно проговорил:

— Ну-с, приступим к делу! Надо заполнить анкеты.

Мы с некоторым недоумением и не без улыбки смотрели на нежданного гостя, которому потребовались наши анкетные данные.

А подполковник между тем вынул из папки небольшие листки, уселся поудобнее, вооружился автоматической ручкой и приготовился писать.

— Небольшая и не такая уж неприятная формальность, — пояснил он. — На всех удостоившихся правительственных наград заполняется специальная, единой формы анкета. Я решил это сделать с утра, пораньше. Днем вам придется итти в Кремль, а там уже не до этих формальностей. — Он обвел глазами всех нас и неожиданно улыбнулся. От этого лицо его стало вдруг простым и добродушным.

— А мне тоже надо заполнять анкету? — робко спросил Фома Филимоныч.

— Как ваша фамилия?

— Кольчугин.

Подполковник взял в руки небольшой листок бумаги, заглянул в него, потом перевел глаза на старика и спросил:

— Кольчугин Фома Филимонович?

— Точно так, — не совсем уверенно ответил старик, будто речь шла не о нем, а о ком-то другом.

— Да, и вам надо заполнить. И даже дважды, то есть две анкеты. Вы награждены орденом Красного Знамени. Это вчера. И задолго до этого — медалью. Вручат вам и то и другое сегодня.

Больше вопросов Фома Филимоныч не задавал. Заметно было, как у него дрогнул подбородок, сдвинулись брови к переносице. Он взволнованно посмотрел на подполковника, потом на меня, закусил нижнюю губу и, прикрыв ладонью глаза, отошел в сторону.

Процедура заполнения анкет заняла минут сорок. Предупредив нас, чтобы мы ожидали его у себя в номере в полдень, подполковник ушел.

Машины бесшумно катились по затененным улицам столицы. На перекрестках под небольшими кружка́ми глубинного света стояли регулировщики уличного движения. В темном, бездонном небе, усыпанном мириадами звезд, неподвижными громадами вырисовывались аэростаты воздушного заграждения. Изредка темное небо из конца в конец рассекали, подобно огненным мечам, лучи поисковых прожекторов. Когда лучи исчезали, становилось еще темнее.

Москва была начеку, во всеоружии, грозная в своем спокойствии, готовая отбить врага, откуда бы он ни появился.

Машины, въехав на площадь Маяковского, свернули налево вниз, сделали один поворот, второй и остановились. Мы поднялись вслед за Петруниным на второй этаж большого дома и, пройдя переднюю, очутились в просторной, светлой комнате.

— Все ясно, — сказал Логачев, внимательно разглядывая комнату.

— Прошу заранее не делать никаких выводов, чтобы не попасть в неловкое положение, — заметил майор и, пройдя к двери, ведущей в смежную комнату, тщательно задернул тяжелую портьеру. — Рассаживайтесь, развлекайтесь и ждите команды. Всему свое время, — добавил он и вышел.

Через несколько минут я услышал разговор в соседней комнате.

— Где же виновники событий? — громко спрашивал Решетов.

— Все налицо и в сборе, товарищ полковник, — докладывал Петрунин. — Я задержал их в другой комнате.

— Это вы, пожалуй, правильно сделали, — рассмеялся Фирсанов.

— Ну, довольно их мучить, — послышался опять голос полковника Решетова, — зовите всех.

Раздвинулась портьера, и показался майор. Мы увидели просторную, залитую светом комнату с накрытым столом посредине.

— Теперь еще яснее, — сказал Логачев.

— Именно яснее, — поддержал Петрунин. — Прошу за стол.

Фома Филимоныч хитро улыбнулся и почесал за ухом.

В столовой были Решетов и Фирсанов. После поздравлений и взаимных приветствий все уселись за стол. Рядом со мной сели Таня и майор. По левую руку от Сережи поместился Фома Филимоныч. Все заговорили, зашумели.

— Минутку внимания! — Полковник Решетов встал, поднял бокал и на мгновение смолк, как бы задумавшись. — Выпьем за смелых! За тех, кто проник по приказу партии и Родины в логово врага и, рискуя собственной жизнью, преодолевая все преграды, сумел умно и расчетливо, дерзко и мужественно выполнить сложное и ответственное задание!

Не опуская руки с наполненным бокалом, он рассказал о том, что в результате деятельности в тылу противника нашей небольшой группы удалось полностью вскрыть и окончательно ликвидировать вражескую организацию, орудовавшую в течение длительного срока на территории Советского Союза.

Решетов говорил о моральном облике советского разведчика, который интересы Родины ставит превыше всего, который за счастье отчизны, за дело Ленина — Сталина готов биться с врагом, а если надо, то и жертвовать жизнью.

— За подполковника Стожарова, лейтенанта Березкина, лейтенанта Логачева и их боевых друзей — Фому Филимоновича, Таню и Сережу! За славных разведчиков-партизан! За смелых!

Новые звания, объявленные полковником, были встречены радостными возгласами и новыми тостами.

Потом говорил Фирсанов. Он вспомнил Семена Криворученко, рассказал, как Семен пришел в наши ряды, что он сделал, как прошла его короткая честная жизнь.