Конец лета

— Марк? — Он взглянул на нее тревожным взглядом, но она лишь покачала головой. Слезы струились по ее лицу, и он молча обнял ее. Ему не надо было ничего говорить, ни слова утешения, всего лишь соединить свои слезы с ее слезами.

Они снова прошлись по коридору от начала до конца, и так раз семь или восемь, прежде чем присели отдохнуть на два стула с прямыми спинками. Глаза Дины потускнели от усталости. Она стала разглядывать краешек своей весьма помятой юбки кремового цвета.

— Ты помнишь тот день, когда ей исполнилось пять лет и мы достали ей эту собачку? — Вспомнив об этом, она улыбнулась. Они посадили маленького щенка в ботинок и поставили его в шкаф Пилар, приказав ей немедленно открыть дверцу и разобрать свою одежду. Пилар вся сияла от восторга, когда она обнаружила его там, выглядывающего из ботинка.

Марк улыбнулся про себя погруженный в воспоминания.

— Я навсегда запомню ее лицо.

— И я тоже. — Дина взглянула на него с улыбкой сквозь слезы и взяла его носовой платок, чтобы высморкать нос. Как странно. Всего лишь час назад они ссорились, и Дина намекала ему на возможность развода. Сейчас это не имело значения. Сейчас имел значение не их брак, а только их дочь. Что бы ни было между ними плохого, у них была их общая дочь, Пилар. В данный момент Марк был единственным человеком, который понимал их чувства, а она была единственной родной душой, которая делила с ним страх возможной утраты. Они, казалось, держались крепко друг за друга, не отпуская руки, продолжая двигаться, говорить, надеяться и молиться… что тогда Пилар будет с ними по-прежнему; она не могла умереть. Дина посмотрела на Марка снова, и он погладил ее по руке.

— Постарайся отдохнуть.

Она снова вздохнула, закрыла глаза рукой, но прежде, чем она смогла ответить, рядом с ними возникла медсестра.

— Доктор Киршманн хотел бы вас видеть. Он сейчас у вашей дочери.

Они вскочили на ноги и почти бегом направились в палату. Он стоял у изножья кровати, попеременно смотря то на девочку, то на приборы. Казалось, прошли часы с того времени, как они вышли в коридор.

— Docteur?[65] — Марк заговорил первым. Доктор выглядел расстроенным.

— Я хочу еще немного подождать. Если ей не станет лучше через час, мы снова заберем ее в операционную и будем думать, что делать дальше.

— А что вы думаете? — Марк жаждал получить от него обещания, заверения.

— Не знаю. Она держится. Сказать большего не могу. — Он мог бы сказать им, если бы у нее был шанс, но его не было, поэтому он не стал рисковать. — Вы хотите посидеть с ней немного?

— Да, — не раздумывая, сказала Дина и возобновила свое дежурство у изголовья Пилар. Марк встал рядом.

Так они стояли почти целый час. Пилар спала, издавая странные, отрывистые звуки, время от времени шевелясь и, казалось, пытаясь справиться с дыханием. Марк положил одну руку на кровать, чтобы чувствовать трепет маленького тела рядом с ним, и не спускал глаз с лица Пилар. Дина держала ее руку и ждала. Ждала… с надеждой. Час был на исходе, когда она проснулась.

— Пить…

— Подожди чуть-чуть, дорогая. — Ласковые слова, сказанные шепотом, Дина подкрепила улыбкой. Она дотронулась до ее лба еле заметным движением руки.

— Скоро, моя любовь. Поспи теперь. Мама и папа здесь, дорогая. Спи… Ты почувствуешь себя намного лучше, очень скоро.

И тогда Пилар улыбнулась. Это была такая улыбка, которая, несмотря на все трубки у ее лица, дошла до самого сердца Марка и Дины.

— Я чувствую… лучше… сейчас…

— Я рад, дорогая. А завтра тебе будет еще лучше. Мама права. — Голос Марка был мягким, подобно летнему ветерку. И снова Пилар улыбнулась и закрыла глаза.

Через минуту появился доктор и кивком головы попросил их выйти.

Когда они выходили, он тихо сказал им:

— Мы будем сейчас готовить ее к операции. Вы можете вернуться обратно через некоторое время. — Он повернулся, и они вышли. Дина почувствовала, что она сейчас задохнется, и ей, как и Пилар, придется жадно ловить воздух.

Коридор одновременно был и душный, и холодный, и ей пришлось держаться за Марка, чтобы не упасть. Было уже четыре утра, но никто из них не заснул ни разу за эти два дня.

— Она сказала, что ей лучше. — Марк держался за эту хрупкую надежду, и Дина согласно кивнула. — Мне показалось, что цвет лица у нее стал лучше.

Дина хотела что-то ответить, но в самом конце длинного коридора появился доктор. Киршманн. Он направлялся к ним.

— Merde[66]. Ему следует оставаться с Пилар, черт возьми. А не искать нас. — Марк пошел ему навстречу, но Дина остановила его. Она уже поняла и схватила Марка за руку. Она поняла и не могла больше идти. Мир только что прекратил свое существование. Пилар была мертва.

Глава 17