Конец крымской орды

– Купил бы невольников и пару судов, тех же галер, благо есть кому грести, и подался бы в западные страны. Там я выгодно перепродал бы рабов, купил бы если не замок, то хороший, большой дом у моря, и жил бы, не зная забот, в покое и удовольствии.

– Вот потому-то Девлету и не одолеть Русь, что там живут другие люди, не способные на подлость и измену.

– Какая же это измена и подлость? Всего лишь обычный расчет. Ладно, хватит пустых разговоров, они раздражают меня. Давай деньги.

– Ты считать будешь?

– Да!

– Добро. – Бордак снял с пояса мешки, положил на ковер.

Мурза пересчитал все монеты до последней и заявил:

– Что ж, дело сделано. Не смею задерживать.

– Как насчет предупреждений об изменении?

Азат махнул рукой и ответил:

– Пусть приходит твой человек. Я скажу Курбану.

– Договорились.

– Иди, Бордак.

Михайло встал с топчана, вышел в коридор.

Там его ждал Курбан.

– Все?

– Да.

– Поехали, провожу.

– Сам доберусь, отдыхай.

– Нет, мурза наказал проводить тебя.

– Ну, коли так, то поехали.

По дороге назад Бордак рассказал Курбану о Тугае.

Помощник мурзы выслушал его и кивнул.

– Да, сделаю, Михайло. Осип меня через Ризвана найдет?

– Через Ризвана, его сына либо племянника.

– Хорошо.

Курбан проводил Бордака, развернулся и погнал коня по пустой улице.

Михайло же спустя малое время уже спал в комнате пристройки. Задание он выполнил. Теперь ему предстоял долгий и небезопасный путь домой.

Наутро Бордак начал сборы. Он дал денег Ризвану, тот послал племянника на рынок за провизией. Парень набрал две сумы.

Ближе к полудню царский посланник попросил Алима выйти к подворью русского посольства.

В городе молодой человек пробыл недолго, вскоре вернулся и доложил:

– Я все сделал, Михайло. Твой друг видел меня. Даже рукой махнул.

– Значит, вечером должен подъехать. Ты встретишь его?

– За садом?

– Да.

– Конечно, встречу. Мне нетрудно.

– Хорошо. Я отблагодарю тебя.

– Опять! – заявил племянник хозяина дома. – Я ведь уже не раз говорил об этом.

– Не противься, иди, занимайся своими делами. После вечерней молитвы вместе пойдем в сад.

– Ты дяде только скажи, что я с тобой буду.

– Скажу.

После заката солнца Бордак поужинал вместе с Ризваном, ушел с Алимом в сад и ждал на топчане.

С наступлением темноты он услышал за спиной голос Тугая:

– Приветствую тебя, Михайло.

– И я тебя.

– Я постою в стороне, погляжу, чтобы никто сюда не влез, – сказал Алим.

– Да, – ответил Бордак и спросил у друга: – Ты уверен, что за тобой не увязались люди наместника?

– Уверен. Не задавай, Михайло, таких вопросов. Я не первый год здесь.

– Это так, но и Кафа теперь не та, что была год назад.

– Я пришел один, без сопровождения. Удастся ли так же незаметно вернуться, не знаю, но это уже будет не столь важно. У меня есть чем объяснить свое отсутствие на посольском подворье.

– Хорошо. Тогда садись и слушай.

Тугай присел. Бордак довел до него, о чем договорился с Азатом.

Осип выслушал его, кивнул и сказал:

– Добро, сделаю, если до того меня самого не отправят на Москву или не закроют в подземелье вместе со всем посольством.

– Нет, до окончания похода Девлет посольство не тронет.

– Тогда Москва получит нужные данные. Но я должен буду заплатить мурзе Азату.

– Я оставлю Ризвану то серебро, которое получил от тебя. Его и отдашь.

– Не много ли будет?

– Судьба нашей земли стоит гораздо дороже.

– Да. Я все понял, Михайло. Ты завтра уезжаешь?

– На рассвете. Так что больше не высматривай на улице племянника Ризвана.

– Уразумел. Счастливого тебе пути.

– А тебе и всем нашим удачи и терпения здесь.

Они обнялись, и Тугай ушел.

На утренней заре, как только забрезжило на востоке, боярин и воевода Михайло Алексеевич Бордак попрощался с дружелюбными людьми, приютившими его, и отправился обратно домой. Он держал в голове то, что узнал в Крыму, полностью исполнил задание царя. Теперь ему оставалось всего лишь добраться до Москвы.

Глава 4

В конце сентября Бордак наконец-то добрался до русской столицы и удивился ее преображению. Он понимал, что государь должен был быстро восстановить Москву, но терзался сомнениями. Получится ли? Эти мысли порождала чума, захлестнувшая многие земли России, засуха, а более всего – подавленное состояние людей, выживших, но потерявших многих своих родных и близких.

Однако вся Москва стала одной строительной площадкой. Повсюду бревна, камень, песок, ватаги работников.

К одной из них и подъехал Бордак. Старший строителей увидел его, оторвался от своего дела, вымыл руки в кадке, стоявшей поблизости, отряхнулся.

– Приветствую тебя, добрый человек, – сказал ему Бордак.

– И тебя приветствую. Чего подъехал?

– Да вот не было меня в городе почитай полтора месяца. Вижу, как быстро строится Москва.

– Как же ей не строиться-то? Не лежать же столице в руинах.

– По говору заметно, что не местный ты.

– Не местный, – подтвердил старший ватаги. – Вологодские мы.

– Слышу, окаешь.

– Бывал на Вологде?

– Я много где бывал. Царь вас сюда прислал?

– Люди его нам сказали, что Москву подымать надо. Снялись мы с насиженного места, поехали. Городской голова вот тут нас поставил, велел поднимать дома по улице. С нами тут еще пять таких ватаг.